Я сделала неосторожный шаг вперёд и ступила ногой в небольшую, не замеченную ранее лужу. Лисса резко остановилась, удивительным образом не запнувшись за обломок полки. Элиот, будь он неладен, обхватил меня ладонями за талию, приподнял над полом и отставил назад, в сухой коридор. И это на глазах знавших о моей проблеме старшекурсников! Я с трудом сдержала ворчание, рвавшееся наружу с оставшегося позади пятничного вечера.
Меня и без того раздирала злость на драконьего принца, потому что мы с ним определённо не сходились в том, к чему наша договорённость обязала Элиота. У меня создавалось впечатление, что либо парень не видел разницы между союзником и нянькой, либо, что ещё хуже, влюбился в меня и из-за моей странной реакции на него счёл, что эта жизненная дорожка не кончается для него тупиком. Я не являлась Эванджелиной Сейромон, он не был кронпринцем моей страны Михаилом Арайденом. Они были юными и счастливыми, в отличие от нас…
Однако какая бы кошка ни пробежала между нами, мы всё же пошли к ректору вместе тёплым субботним утром. И когда Арлан Раминский встретился со мной глазами, я прижалась спиной к груди Элиота, остро ощутив опасность, как если бы это младший лорд из Арайдена меня так касался, а не дракон. На лице старшекурсника появилось недоумённое выражение, Алексия прищурила глаза. Как скоро я должна позабыть о том, что они у неё болотисто-зелёные?
Вздох Лиссы в повисшей неловкой и тяжёлой тишине воспринялся как оглушительный хлопок.
— Алексия, ты ещё не готова убить бога! — заявила феноменальное богиня.
Старшекурсница злобно зашипела и пустила в ректора молнию, прежде чем Арлан успел перехватить её запястья одной рукой и прижать к своему телу.
— Но он вернулся за ней, Лисса! За мной, чтоб тебя Цербер подрал и не выплюнул! — старшекурсница сочилась ядом и гневом. — Я должна убить эту тварь раньше, чем он вдруг явится и попытается взять своё! — она забилась в объятиях Раминского, стараясь освободиться, но парень вцепился в неё мёртвой хваткой. Алексия перестала походить на человека, она вела себя как загнанный в угол дикий зверь, лишь слюной не брызгала.
— Слишком рано, Алексия! Если ты не успокоишься, то дашь своему отцу именно то, что он хочет, — либо Лиссе было всё равно на наше присутствие, либо предмет обсуждения был до того не терпящим отлагательств, что не было времени даже на то, чтобы нас с Элиотом прогнать.
— Не смей называть эту падаль моим отцом! — взревела Алексия. — У меня нет отца, есть лишь божественный урод, который воспользовался моей матерью, и годы спустя решил добить, потому что она привязалась к той, кого обещала ему ещё до рождения!
