Восемь лет назад
Брезан проснулся от пения. Спать с анданскими сертифицированными куртизанками было приятно еще и потому, что все они хорошо пели. Он старался не думать о том, что у этой женщины были длинные волнистые волосы, напоминавшие о его бывшей любовнице, Тсейе, хотя в остальном она не походила на Тсейю: низенькая и пухленькая, а не высокая и стройная, и из цветов предпочитала фиолетовый. Тсейя всегда одевалась должным образом, в анданской сине-серебристой гамме или ее вариациях. Кроме того, в отличие от Тсейи, эта куртизанка, которую звали Ирими, любила чайные ритуалы. Брезан терпел ее бесконечную суету по поводу размещения чашек, потому что секс с ней был фантастическим.
– Проклятие, – сказал Брезан, сверившись со своим внутренним хронометром. – Ты могла бы разбудить меня раньше. У меня ведь арбитражное совещание по поводу забастовок, не так ли?
Несколько врачей, прошедших обучение в медицинском подразделении Видона, объявили забастовку в Таувите. Он хотел разобраться с этой проблемой до того, как она превратится в гноящуюся рану. Таувит был не единственным местом, где происходили подобные вещи. Неудивительно, что Видона и их сторонники проявляли наиболее сильную непокорность в том, что касалось нового порядка.
Ирими перестала петь и сказала:
– Вы выглядели усталым. Кроме того, ваш телохранитель оставила инструкции, чтобы ваш отдых прервали только в случае кризиса.
Ах, да.
– Неужели, – сказал Брезан, стараясь скрыть сарказм в голосе, – ни одна планета не взорвалась за последние сутки?
– Насколько я знаю, нет, – спокойно ответила Ирими.
Еще одно отличие от Тсейи – она любила украшения, причем в большом количестве. В это тусклое утро ее наряд, каким бы он ни был, включал уложенное складками кружево лавандового цвета, изукрашенное крошечными аметистовыми бусинами смешанной огранки. Брезан с сожалением заметил, что ему не следует думать о том, как интересно было бы поглядеть, как она раздевается. Ирими могла растянуть акт раздевания за пределы всего разумного.
После того как Брезан вышел из душа и оделся, Ирими приготовила ему чай и завтрак. Он мог бы справиться и сам. Иногда казалось, что никто и никогда больше не позволит ему самому готовить себе еду. Но Ирими была еще и охранницей – Эмио проверила ее, как она проверяла всех, кого Брезан укладывал в постель, – и она настояла на том, чтобы попробовать все до него. Он объяснил ей всю нелепость этой процедуры. Черт, Ирими согласилась, что, учитывая современные токсины, иметь дегустатора бессмысленно. Но сказала, что в этом нет ничего плохого, и в некоторых вопросах она была традиционалисткой.
