Сербин встрепенулся и с интересом посмотрел на Рябова: впервые за четыре месяца на своем новом посту он проявил себя, да еще с такой заявкой.
— Не понял вас, Яков Петрович? — выпрямился на стуле Сербин.
Рябов молча перебирал бумаги на столе, не зная, как приступить к разговору, потом, отчетливо понимая, что без Сербина он ничего не сможет сделать, передал ему основные положения своего разговора с Андроповым.
— Признаюсь, такого у меня за все мои годы работы в оборонке не было. И что намерены предпринять?
— Вот поэтому мы здесь и сейчас сидим, а к вечеру надо будет выдать готовое решение.
Иван Дмитриевич изобразил на лице гримасу, призадумался, потом глубокомысленно, но с хитрецой, как всегда, когда общался с вышестоящими начальниками, сказал:
— Само собой, конфликтовать с госбезопасностью нам не в жилу, да и не стоит оно того, а вот задать себе вопрос, что с нами будет, — надо! Тут только его просить, в смысле обеспечения. Они это любят. Они любят, когда просят, вежливо, не напоминая, что это они хотят выпустить наружу информацию, которая гостайна. — Сербин говорил медленно, осторожно подбирая слова, чтобы не сорваться на мат.
— Ладно, свои условия мы поставим, ведь не мы к ним, а они к нам пришли! Но что же делать-то нам? — Рябов сказал это и вдруг подумал, если Юрий Владимирович Андропов его, как не справившегося с заданием от самого генсека, просто отошьет, унижение останется надолго и прочно закрепится за ним. Уж кто-кто, а он хорошо знал эти аппаратные, закулисные или, как говорят на Западе, подковерные игры.
— Ну, как что! — вальяжно растянул слова Сербин. — Сматываться! И как можно скорее! Делать то, что они заказывают. Надо передать изделие на другое предприятие — передадим, надо переместить — переместим! — Он приостановился и значительно произнес: — Это изделие на контроле у Брежнева и Устинова, а это очень серьезно! За это дело так спросят, что можно и не уцелеть, голову снимут! — ухмыльнулся Сербин, про себя проговаривая матерную конструкцию. Это была новая конструкция и появилась она внезапно, чем он был доволен и несколько раз проговорил ее в уме, чтобы не забыть.
— Как это сматываться? — слегка растерялся Рябов, уже начиная понимать смысл предложения начальника отдела.
— Да так, просто. Как-то давно, было это при Устинове, изделие уже наполовину готово, но данные по нему, в этом незаконченном виде, вдруг всплыли там, на Западе! — Он сделал выразительный жест. — Надо было срочно принимать меры. Чекисты, как всегда, только рыли и потели где-то далеко, не по делу! И Дмитрий Константинович закрыл эту разработку там, где она была, а все перебросил другому предприятию, на окраину страны. Была проблема, которую он с блеском решил, обойдя госплан и министерство финансов: ни фондов, ни цехов, ни материально-технического обеспечения там не было, даже испытательных стендов, правда, был хороший полигон. Так он решил это гениально: за месяц были построены склады и гаражи при этом предприятии, на склады завезли станки и оборудование в счет будущих поставок. Из этих складов получились цехи, а в гаражах поставили испытательные стенды, через восемь месяцев изделие было готово и до сих пор стоит на вооружении. Это и есть первый прием самбо — вовремя и быстро смыться.
