— Ты запретила, — чуть не заплакала та. — Говорить. Про табу.
— Э-э-э… да, забыла, — призналась я. Отстранилась от идола и прошептала: — Прости.
Главный жрец поднялся с кресла и направился ко мне. В его взгляде читалась угроза. Я притворилась паинькой и опустила голову.
— Своенравная, — произнес жрец и приподнял ладонью мой подбородок. — Придется укрощать.
Вопреки чувству самосохранения, мои глаза налились яростью. Пусть я и стану наложницей в гареме, но хочу, чтобы меня считали человеком. И относились как личности, а не к бессловесной твари. Абсурдное требование для варварского мира, но я умею настоять на своем. Мы еще померяемся волей с этим красавчиком.
Жрец покачал головой. Его ладонь опустилась на мою шею, слегка сжала, явно намекая, кто тут хозяин.
— Будешь исполнять мои желания. Все, без исключения, — это был не вопрос — утверждение. И предупреждение одновременно.
Я кивнула, не имея сил возразить. Мой испуганный вид завел жреца сильнее, чем танцы. Продолжая одной рукой держать меня за шею, второй он дернул бретель платья и разорвал тонкую ткань. Испорченный покров сполз вниз, теперь только обвязанная вокруг пояса веревка удерживала его на мне.
Я чувствовала себя совершенно беззащитной перед этим нахальным жрецом. Его взгляд жег мою кожу холодом: точно кубик льда скользил по груди, оставляя за собой влажный след.
Зачем он делает это со мной? Ведь других танцовщиц не осматривали так пристально.
Моя шея, наконец, получила свободу. Во мне взыграла гадливость.
Порванное платье выпадало из рук и не хотело держаться на груди. Кое-как мне удалось справиться с упрямой тканью и связать ее в узел подмышкой.
Жрец вернулся на свое место и приказал первой десятке уступить место следующим танцовщицам. На подкашивающихся ногах я сползла со сцены и затерялась в толпе женщин. Варвара сделала дело, Варвара может отдохнуть.
Танцы длились до самого вечера. Мне до того надоело бесконечное кривляние варварок, что я успела и отдохнуть, и задремать. Ритмичный бой барабанов уже не вызывал во мне желания двигаться в такт, скорее убаюкивал. Точно чье-то горячее сердце билось рядом, вселяя надежду на счастье.
— Что?.. — встрепенулась я, когда Ка тронула меня за плечо.
— Поднимайся. Пора.
Она подала мне руку и помогла подняться с земли. Сон сморил меня настолько, что я пропустила выступление Ма и ее старшей дочери. Хотя, пожалуй, это и к лучшему. Как учитель, я не перенесла бы позора ученицы. Вряд ли танец Мны сильно отличался от притопываний остальных варварок.
