— Это всё один муравей придумал, я его Фердой зову, правда, весело? У него, кстати, на самом деле одна из ножек повреждена. С контактным ядом, конечно, я ему помог, но в остальном — его заслуга. Очень интересный дизайн автомата, мне Конфуций растолковал, на Калашников похоже. Помнишь, на военной подготовке — собирали, разбирали…
— Ты сошёл с ума, Ант! Определённо сошёл с ума! — Сергей уже не знал, что и сказать.
— Да? Ты думаешь? Тогда я определённо гениально сошёл с ума. Если ты полагаешь, что всё ограничивается крысами и оружием, то ошибаешься. Что самое главное в современной войне? Правильно, связь. А вот и главный связист — чайный гриб Парамон!
Ант указал Сергею на какую-то странную лужу:
— Мельчайшие споры этого несомненно универсального и лучшего в мире связиста способны существовать в любой жидкой среде. А некоторое время и без неё! При этом Парамон имеет возможность послать команду любой из своих составных частей и получить от неё полную информацию об окружающей обстановке, эдакий макроорганизм из микроспор. Можно ли пожелать связиста лучше? Кстати, одна из его разведок уже принесла плоды — мы взяли языка! И очень полезного, надо сказать.
Сергей посмотрел в сторону одного из растущих на пустыре дубов и ужаснулся. К дубу был привязан Прохоров! По нему ползала целая толпа муравьёв, а на плече сидела крыса, по всей видимости тот самый Мессинг, о котором говорил Ант. Судя по всему, допрос шёл полным ходом.
— Итак, что мы имеем? Огромную армию, которая скоро превысит по численности все армии мира, вместе взятые, причём она почти неуязвима, ибо кто примет крысу всерьёз? Оружие, способное уничтожить любого врага до того, как он поймёт, что на него напали. Универсального связиста, которого нельзя ни обнаружить, ни уничтожить… да что там, даже помешать его передачам невозможно. И пленный, который скоро выдаст нам координаты главной резиденции Общества, единственного возможного противника. Ты всё ещё считаешь, что я сошёл с ума? Ой, старик, ты сам не представляешь, как забавно выглядишь, — и Ант зашёлся в очередном приступе смеха.
Сергею же было не смешно. Он бросил взгляд на Тито, который уже перестал спорить с Наполеоном, а каким-то образом оказался у него на плече. И пищал. Он пищал всё громче и громче, всё требовательней и требовательней, и гротескная картина закружилась у Меренкова перед глазами…
Сергей не сразу понял, что это звонок в дверь. Поначалу попытался прибить будильник на тумбочке и удивился сквозь полудрему, что он не замолкает. Потихоньку в сонном сознании угнездилась идея, что надо встать и открыть дверь. Вставать не хотелось — мало ли кого там обнаружишь, может, опять гости из КГБ, имеющие привычку испаряться на глазах клиента, или крысиные генералы на кошках… Сергей стряхнул с себя остатки сна: «Надо же, довели меня последние дни… Какой только ерунды в голову не лезет…»
