Ей все-таки удалось немного подремать, и после кофе голова окончательно прояснилась. Спокойно приготовила сыну завтрак, да и Веник все утро был как шелковый, сам, без понуканий, встал и умчался в школу раньше матери, на пороге — небывалое дело! — чмокнув ее в щеку. Погода стояла замечательная, утреннее солнце уже ощутимо грело — совсем скоро лето! — и даже неуместной казалась непросыхающая лужа у помойки, из которой жадно лакала воду рыжая ободранная дворовая кошка. Лидия Петровна, конечно, не знала, что именно здесь, за помойкой, ее Веничка принимал обычно своих «поставщиков», и что именно в эту лужу он выплеснул пару дней назад остатки воды из кривой банки, которую притащил придурочный Генка…
В обычном своем спокойно-деловом настроении Лидия Петровна подходила к институту. Мысли переключились на рабочую текучку, и она размышляла, что раз регулярные занятия кончились и начались зачеты, то, само собой, прекратятся семинары по изучению материалов Двадцать Пятого съезда, а значит, необходимо перенести центр тяжести лекционной пропаганды в общежитие. Она как раз миновала ворота, ведущие во двор, когда краем глаза заметила какое-то шевеление в траве. Опять крыса?! Ну точно, белая, жирная, небось та самая, которая у Шульгиной торт погрызла, а потом студента укусила. И что она уставилась? Стоит столбиком — разве крысы так стоят? — не убегает, смотрит. Неприятная какая!.. Лидия Петровна быстро оглянулась — никого нет? — и скорчила крысе рожу. Пришибить бы ее прямо тут на месте… Кстати, не забыть спросить Меренкова, нашел ли он живой уголок… А ну, пошла отсюда! Крыса повела себя как-то странно — еще больше выпрямилась, помахала передними лапами, а потом слегка приоткрыла пасть и показала длинный розовый язык. Лидия Петровна завизжала и побежала к дверям…
У институтских дверей ее и обнаружил через некоторое время неторопливо шедший на работу Прохоров. Она стояла, тяжело дыша, держась за сердце.
— Лидия Петровна, что с вами? Вы больны? Может быть, позвать медсестру?
— Василий Дмитриевич, вы видели? Вы видели ее? — женщина схватила его за руку.
— Кого, Лидия Петровна?
— Вон, вон там! Такая жирная противная крыса, лапами машет, язык показывает…
Прохоров всмотрелся.
— Нет, там нет никого. Пойдемте, Лидия Петровна, вам посидеть лучше, я вам воды принесу, — он провел партийную даму в вестибюль, заботливо усадил на мягкую скамейку и кинулся за водой.
— Спасибо, Василий Дмитриевич. — Лидия Петровна жадно выпила стакан. — Должно быть, мне привиделось. Вчера переволновалась из-за суматохи, вот и грезится всякое…
