— Сережа!..
— Ой, извини… И вообще… Я так рад тебя видеть. Это просто — от неожиданности. Я… Сейчас пойдем ко мне, хорошо? Сейчас… только мне надо, — Сергей оглянулся, схватил большой сосуд. — Видишь этот коричневый осадок? Я сейчас, его нужно переложить, я быстро…
— Сережа!
Что-то такое было в ее глазах и в ее голосе, что он вдруг понял — еще одно слово о брейнорине, и он потеряет Настю навсегда. Он распахнул ближайший шкаф, сунул сосуд в самый дальний угол — ничего ему там не сделается до завтра — и сорвал с гвоздя куртку.
— Идем, я готов!
В понедельник Сергей летел в институт как на крыльях. Брейнорин получен, с Настей помирились, и сегодня только одна пара на третьем курсе — первокурсников отправили на овощебазу. Первом делом — в лабораторию, спрятать наконец брейнорин в сейф, и — чего греха таить — очень хотелось еще раз посмотреть на коричневый осадок и на симпатичные кристаллы.
Брейнорина в шкафу не оказалось.
Сначала он решил, что перепутал полки. Потом обыскал два других шкафа, тумбочку письменного стола и даже все ящики, хотя было понятно, что полуторалитровая посудина там поместиться никак не могла. Брейнорина не было. В сейфе по-прежнему стоял маленький сосуд с тоненьким налетом на стенке — и это было все.
От такого сюрприза Меренков растерялся. Неужели второй эксперимент ему привиделся? Да нет, он всегда считал себя здравомыслящим человеком и не особенно верил в галлюцинации. Логично предположить, что кто-то украл его результаты, но кто? Про его исследования знала только Настя, а она явно была вне подозрений. Какие-нибудь иностранные спецслужбы следили за его работой? Это уже попахивало паранойей и шпионскими детективами, которые Сергей так любил в ранней юности. Нет, это не кино, объяснение должно быть проще. Лаборатория была заперта, значит, тот, кто взял брейнорин, имел ключ. Спросить тетю Грушу на проходной (как удобно, она еще не успела смениться), кто именно находился в институте в воскресенье, и все легко разъяснится. Наверняка Прохорову (который как раз заканчивал хозрасчетную тему о возможности увеличить угол загиба рогаликов до уровня подковы) срочно понадобился большой сосуд и он решил «позаимствовать» его у Сергея (водилась за ним такая привычка, все в институте знали, даже обсуждали на последнем профсобрании, однако ограничились устным предупреждением без выговора). Итак, тетя Груша.
— Да кто ж это кроме тебя придет в воскресенье-то, касатик?
