— В общем, дело ясное, — сказал Вадим. — Поеду-ка и я с тобой в Ревель, Флор, если возьмешь. Может, пригожусь тебе там.
Флор спорить не стал.
«Интересно, — подумал вдруг Вадим, — вот свалились мы на их головы, а они и ухом не ведут, ни Флор, ни Лаврентий.
С готовностью приняли нас и еще тратят время — придумывают, что с нами делать, как нас в этой жизни устроить. Удивительные люди. Теперь как-то все иначе… То есть, потом будет все иначе. Всеобщее равнодушие и все такое. Вот тебе и бесчеловечное средневековье…»
Стоило, правда, признать: эра всеобщего равнодушия наступила уже на памяти Вершкова. Еще в детские его годы люди считали своим долгом помогать друг другу, не считались со временем, если кому-нибудь на улице становилось плохо — не уходили, пока не устроят в больницу. А потом все как-то разом изменилось. Холодно стало на улицах…
— Решено, значит, — повторил Флор задумчиво, — возьму Вадима да Животко. Кубара у меня исправная, поездка далекая, небезопасная — будет, чему поучиться. Да и просто любопытство потешить.
Вадим кивнул, все еще думая о своем.
Наталья слушала, старательно скрывая досаду. Ну, как это так — почему они смирились с неудачей? Нужно ведунов каких-нибудь отыскивать, мудрецов… Если попали они в этот странный мир, значит, способ покинуть его тоже должен отыскаться. Непременно! Гвэрлум отказывалась верить в то, что застряла здесь навсегда. Не может быть, чтобы никто не знал, как вырваться из этой ловушки!
Ей вспомнилась одна странная ролевая игра. Играли ранней весной — в лесу еще лежал снег, а по роли Гвэрлум была босиком. Девять разных персонажей, no сюжету, должны были очнуться в некоем замкнутом пространстве — в ловушке. У каждого есть часть ключа к разгадке, но вот беда: все девять принадлежат к разным расам и враждуют между собой. А время ограниченно… Постепенно товарищи по несчастью наладили отношении, сложили вместе части головоломки, но разгадать ее механизмы все не могли.
Тогда появился мастер с кубиками в руке. Технология очень проста: каждый, кто прикасается к ключу, внезапно оказывается висящим в безвоздушном пространстве перед самим духом тьмы. А дальше — кидай, игрок, кубики: если не выбросишь две шестерки, то все, песенка твоя спета, попадаешь в вечное рабство духу тьмы.
Один за другим пытали счастье игроки, и все возвращались смущенными.
Гвэрлум по роли принадлежала на сей раз не к своей расе темных эльфов, но к другой — она забыла, как это существо называется, но оно было принципиально простым, примитивным даже и, главное, абсолютно чистым, неподвластным злу. Мастера только головой качали. Сыграть «чистое существо» еще возможно, но как обмануть кубики? Выбросить с первого раза две шестерки — дело практически невозможное.
