— Заснул, — сказала Пожега. — Расскажи мне, что тебе хочется. Только без всяких там клятв насчет того, что не будешь творить зла. Прямо говори, что на сердце.
— У нас в доме сейчас лежит раненый человек, — начала Гвэрлум. — Мне жаль его. Я думаю, он хороший… Слуга по нему убивается, как по брату единокровному.
— А ты думаешь, почему? — спросила Пожега. Она сорвала травинку, сунула в рот, пожевала немного и выплюнула в огонь. Пламя вдруг взлетело почти до середины ствола сосны и загудело, точно в печной трубе.
Гвэрлум немного подумала.
— Ну, если бы он был плохой, — выговорила она наконец, — вряд ли бы его жалели. И то, что он рассказывает про взятие Казани. Про пленников, которых они освобождали. Да и вообще — про разное…
— Хочешь его вылечить? — спросила Пожега.
Гвэрлум несколько раз решительно кивнула.
— Это дело возможное, — сказала старуха.
«Почему старуха? — подумала внезапно Наташа. — Отчего я постоянно именую ее в мыслях старухой? Она не так уж и стара. Лет сорока, быть может. Впрочем, в шестнадцатом веке это серьезный возраст. Руки дряблые, шея обвисла — поэтому, наверное. Но вообще-то она еще очень сильная…»
— Мне кажется, будет хорошо, если он поправится, — сказала Гвэрлум. — Это не потому, что я в него влюбилась. Я совсем другого человека люблю. И хочу за него замуж.
— Теперь мне нужны имена, — тихо молвила Пожега. — Без имен ничего не получится.
— Я люблю человека, которого зовут Флор Олсуфьич, — сказала Наташа. — Его привораживать или там что еще — не нужно. Он и сам меня любит.
— Тебя-то? — переспросила Пожега и вдруг устремила прямо на Гвэрлум резкий, проницательный взгляд. — Тебя, порченую? Тебя, грязную? Как тебя может любить такой человек, как Флор?
— Не знаю… — Гвэрлум поняла, что сейчас расплачется.
Конечно, Пожега права. Флор — человек совсем чистый, а она, Наташа Фирсова, уже изрядно потасканная девица. И вопросу нет. «Боже мой, Боже мой, ну почему я такая дура разнесчастная!» — в отчаянии думала Гвэрлум.
— А боярина как звать? — продолжала Пожега равнодушно и безжалостно.
— Андрей… Князь Андрей Палицкий…
Гвэрлум было уже все равно. Наташа, Андрей. Наташа Ростова, кстати, тоже была не без греха. А Андрей Болконский ее простил. Правда, он потом умер.
Пожега вздрогнула. Наташе даже не показалось удивительным, что ведунья из глухого леса знает всех этих людей. В конце концов, речь шла о боярине, человеке видном, известном. А Флор — тоже персона заметная. У него свой дом и корабль. И торговлю он ведет.
