Юность Маши Строговой | страница 2
— Да, спим мало, — ответил папа на испуганный взгляд Маши. — Дежурил сегодня. А завтра уезжаем. Как мы боялись, что ты опоздаешь! Получила телеграмму?
— Да-да! Получила.
— Ириша, открой! — постучал отец в дверь палкой.
Мать кинулась Маше навстречу:
— Приехала? Счастье — приехала!
Должно быть, они не надеялись, что Маша успеет вернуться вовремя.
В комнате беспорядочно валялись вещи, дверцы шкафов распахнуты, в углу стояла картина, снятая со стены. Не смолкая, как отдаленный гром, гудели раскаты орудий за окнами.
Мать села на диван, уронив на колени руки, и, беспомощно глядя на отца, сказала:
— Воля твоя, нет у меня больше сил. Легла бы и не встала.
— Уф! — громко вздохнул отец.
Видно было, что они оба устали.
— Почему выключено радио? — проворчал отец, вставляя в штепсель вилку. — Слушайте! Слушайте!
Передавали приказ об обороне Москвы.
— Что такое, Кирилл? — воскликнула мать.
— Я говорил! Разве я не говорил вам об этом? — лихорадочно повторял отец. — Москву не сдадут. Ясно, что именно здесь их остановят.
— Кирилл, зачем же тогда уезжать? — робко спросила мать.
— Как «зачем»? Уезжать необходимо. Студенты должны учиться. Мы должны дать им возможность работать нормально.
За весь день они только и виделись в эти полчаса: отец ушел наблюдать за упаковкой учебных пособий, Маша — к себе в институт.
Она не надеялась встретить Митю Агапова. Скорее всего, мобилизован. Маша не имела от него вестей все лето, пока жила во Владимировне.
В вестибюле пусто. Институт эвакуировался. Но в комсомольском комитете толпился народ. Многие ребята — в военных шинелях. Маша подошла к Володьке Петровых, однокурснику, члену комитета. Его воспаленные от бессонницы глаза слезились, но он пытался шутить. Впрочем, шутка получилась не очень удачной.
— Ты понравилась на своем курорте… как его… где ты была…
— Ты не смеешь! — гневно вспыхнула Маша. — Я была мобилизована на полевые работы.
— Знаю, знаю. Шучу. — Петровых протянул руку: — Давай.
— Что «давай»?
— Комсомольский билет. Сниму с учета. Куда эвакуируешься?
— Как «куда»? — изумилась Маша, забыв, что и вернулась она из Владимировки по вызову отца лишь потому, что семья готовилась эвакуироваться. — Я не еду. Посылайте, куда надо.
Володя Петровых поставил локти на стол и, мигая слезящимися глазами, произнес, не впервые должно быть, короткую, решительную речь.
— Строгова! Не буянь! Кого нужно было послать, послали. Понятно? Кто-нибудь должен учиться. А как же? Постановление правительства. Ну ладно, слушай, не спорь. Где билет? Куда едешь?