В XX веке «частное» («личное») и «государственное», («гражданское») значения сосуществовали и даже отчасти конкурировали. С одной стороны, в СССР все пели песню «Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес — Советский Союз», а с другой — в обиход прочно вошло словосочетание «малая родина», которое часто противопоставлялось официальному, идеологизированному словоупотреблению («наша советская Родина»). Остро встал (да и сейчас стоит) вопрос о том, с какой буквы писать это слово — с прописной или строчной. А действительно — с какой? Твердого правила здесь так и нет. Есть рекомендации…
«Родина» приобретает огромное число ассоциаций, сопутствующих оттенков смысла. Например, в известной песне М. Матусовского «С чего начинается Родина?» слово несет отчетливый временной смысл, обрастает широким спектром бытовых и эмоциональных аллюзий («букварь», «двор», «товарищи», «песня матери» и т. д.).
Появились и «протестные», отрицательные и, надо сказать, довольно странные словоупотребления: «родина там, где лучше платят», «поменять родину», «новая родина» и др., которые, если задуматься, лингвистически абсурдны. Люди не рождаются два раза.
Все это объяснимо. XX столетие было очень трагичным для России веком, веком трех волн эмиграции. Возникло множество сниженных и даже циничных интерпретаций слова. Настолько много, что короткое «Я родину люблю» из «Брата-2» или слова из песни «ДДТ» «Родина! Пусть кричат уродина. А она нам нравится…» становятся для своего времени почти смелым откровением. Хотя это, в сущности, совершенно нормальные, здравые слова.
Сейчас слово «Родина-родина» постепенно «выздоравливает», возвращается к своему «диалектически равновесному» состоянию. Ведь «большой» Родины без «малой» не существует. И наоборот.
Современная семантика русского слова «свобода» в целом онтологически противоположна его исконной семантике, индоевропейскому и общеславянскому этимону. Контаминировавшись с латинским «liber» (преимущественно через французский язык), слово «свобода» тотально социологизировалось и политизировалось и стало обозначать в первую очередь отсутствие каких-либо общественно-политических стеснений, ограничений и т. п. (свобода слова, печати, личности, женщины и даже «попугаям»). В этом смысле концепт «свобода» стал своего рода инструментом «войны» индивида (или группы индивидов) с обществом за свои «права». И пресуппозиция в любом контексте употребления этого корня такова: общество и мир в целом враждебен индивиду. «Свобода» толкуется в словарях и как свобода субъекта постигать объективную реальность, и как «вообще — отсутствие каких-нибудь ограничений, стеснений» (С. Ожегов), и как результат — «состояние того, кто не находится в заключении, в неволе» (он же).
