Нет, должно быть, имел злобу на хозяина и на жизнь свою, в общем темную, в которой, кроме ветра да соломы, черт-ма, ничего нет.
И когда пришел день идти в армию, Козлитин сказал: «Домой не вернусь!» — и на том решил.
Приехал Козлитин в армию, огляделся, товарища нашел. Был товарищ Образцов и грамотнее и развитее Козлитина. Книжки читал, письма сам домой писал.
Услышали оба, что набирают в полковую школу. Что за школа — неизвестно, но раз школа, значит, туда как раз путь лежит. Лежала на столе в ленинском уголке тетрадь «Вопросы и ответы». Образцов от себя и Козлитина написал: нельзя ли им в школу? Им коротко ответили: нельзя.
А дело в том, что оба еще ранее были намечены в хозроту, только первую ступень в стрелковой роте отбывали. Не угомонились приятели. Скулы у Козлитина упрямые, охота у Образцова крепкая. Написали еще раз — опять ответ: нельзя. В третий раз написали: хотим в школу, и все. Вызвали Козлитина в канцелярию — что за упрямый такой.
Политрук посмотрел-посмотрел на Козлитина и плечами пожал:
— Ладно! С комиссаром поговорю.
Так попал Козлитин в полковую школу, в пулеметный взвод. Был командиром взвода Прибыльский. Он заметил упрямого курсанта, стал работать над ним: книги давал, задания; прошел успешно Козлитин школу, младшим командиром стал. Прибыльский предлагает:
— Оставайся в школе младшим командиром.
Козлитин испугался:
— Не справлюсь.
— Справишься, вытянем.
Справился Козлитин. Остался потом на сверхсрочную, сейчас в нормальную школу готовится. Член партии. Взводный партийный организатор ударного коммунистического пулеметного взвода. И вместе с одногодичником Гильдом они и затеяли. Да что лозунги!.. Вместе с тем же Гильдом издают они взводную газету «Максимка». Пишет Козлитин передовые статьи. Достается в них и Бриану и Чемберлену.
2
В пять часов утра выступил первый эшелон. Я назначен во второй. Выезжаем через час. Утро веселое, солнечное. Еще легко стелется туман, и в дымке его колеблются легкие аджарские деревянные домишки на курьих ножках с крышами из тоненьких дощечек. Так и кажется: налетит ветер, снесет эти крыши, развеет дощечки по горам. Но предусмотрительный аджарец кладет на каждую дощечку по большому камню.
Во всем таком деревянном дощатом домишке, где щелей много, где и окна, и фундамент, и двери — все легко и непрочно, одни только печи (очаг семейный) выдаются наружу, прочные, хорошо сложенные из камней.
Дорога наша вьется, юлит по низу, словно уклоняясь, убегая от подъемов.
