Выбирая метод предотвращения надвигающейся катастрофы, Олмир построил несколько пробных виерных моделей возможных вариантов действий. Прямой путь — устранение самого землетрясения — показался ему невыгодным по энергетическим соображениям. К тому ж не снималась угроза сдвигов земных пластов в будущем. Предпочтительным выглядел альтернативный способ — уничтожение опасной волны подрывом старых и никому не нужных складов, размещенных на необитаемых островах. При этом, однако, для сведения цунами «в нуль» приходилось заняться массой мелочей: позаботиться о том, чтобы обитатели морских просторов своими телами изменили в нужную сторону приповерхностную плотность океана на огромных площадях, чтобы атмосферные потоки двигались в нужную сторону, и так далее.
Точно рассчитанное виерное воздействие дало блестящие результаты. Как всегда — не оставив прямых улик, было ли оно в действительности. Необычное поведение рыбных стад получило разумное и естественное объяснение. Феноменально быстрые изменения ветров и загадочное с точки зрения опытного метеоролога образование нескольких атмосферных циклонов вообще оказались не замеченными рядовыми наблюдателями. Сейчас, пожалуй, только Олмир держал в памяти все, что и как происходило. И неприятно кололо его иррациональное впечатление, что склады со взрывчаткой всплыли из небытия только после того, как он решил побороться со стихийным бедствием. Если б спросили его, что на самом деле было первичным: его желание сохранить Малый Храм или давнишняя безалаберность строителей при сдаче в эксплуатацию Техцентра на Гранте? — он затруднился бы с ответом.
А, вообще, насколько правильно устанавливаются человеком причинно-следственные связи? Испокон веков руководящий критерий здесь — по временной шкале следствие лежит после своей причины. Условие необходимое, но, очевидно, не достаточное. Поэтому для устранения возможных сомнений принято указывать еще и механизм производства следствия именно данной причиной. Но с этим делом почти всегда возникали проблемы. Особенно когда происходило столкновение интересов и намерений. Старая шутка — поучение опытной обезьяны молодой товарке: «Если захочешь банан, то постарайся догадаться, чего хотят вон те люди в белых халатах, называющие себя лаборантами. Научишься доставлять им удовольствие — они засыплют тебя вкусностями».
Даже с реконструкцией истории взаимодействия неодушевленных предметов не все гладко. Не последнюю роль играет несовершенство органов чувств и технических средств измерений. Человек способен выхватить только видимый диапазон спектра электромагнитных колебаний, далеко не все запахи и звуки, не ощущает сверхслабых прикосновений. Созданные им физические приборы, словно костыли, отчасти исправляют дело, но все равно позволяют прослеживать не все действующие силы. И не ясно, насколько это обстоятельство существенно для правильного познания мира. Ежели представить, например, что люди могут различать только «светло» или «темно» — каковы будут их умозаключения? За днем всегда следует ночь. Один мудрец по этому поводу скажет: темнота — причина света. Его оппонент возразит: свет — причина тьмы. Более умный примирит спорщиков, указав на круговорот света и тьмы в природе. Все будут в какой-то степени правы и, одновременно, далеки от истины. Мы же, много видевшие и знающие, умеющие просчитывать движения небесных тел, можем только пояснить, почему день следует за ночью, а ночь за днем. Однако ответа, скажем, на вопрос, почему вокруг такой-то из звезд образовались планеты именно на таком удалении, на каком образовались, у нас нет.
