— И кто ж тогда прав?
— Не знаю. Возможно, правы все. И первые, и вторые, и десятые. Для каждого мир становится таким, каким он его представляет.
— А на самом деле?
— На самом деле, наверное, он есть и то, и другое. И третье.
— Кончайте схоластику! — не выдержал Александр Ней. — Давайте поговорим о конкретных вещах. Попробуйте переубедить меня в том, что весь культ Олмира не строится на гнусном обмане и тонком подлоге.
Ник Улин то ли почувствовал, то ли увидел краем глаза, что над ними, на верхней террасе кто-то стоит.
— Никто никого не обманывает, — сказал он. — Вы же сами только что беспрепятственно использовали возможность получать полную информацию обо всем происходящем. Со всеми комментариями. Можете составить собственное мнение. Мне ясно пока только одно: то, что Олмир палец о палец не ударил, чтобы предотвращение катастрофы приписали ему.
— Но почему все считают свершившееся чудом!? — почти закричал Александр Ней, указывая пальцем на толпу молящихся, в религиозном экстазе застывших преклоненными на площади перед храмом.
— Не все. Вы, например, думаете иначе. Уважаемый Сокрош, как мне кажется, склоняется к вашей точке зрения, хотя и не отказывает себе в удовольствии поддразнить вас намеками на свое признание божественной природы вашего императора. Я также не разглядел ничего сверхъестественного.
— А они? Те, кто совершает там внизу крестный ход?
— Каждый человек видит только то, что не противоречит его внутреннему образу окружающего мира, возникшему перед ним в момент рождения. В процессе воспитания и обучения этот образ изучается и лишь в малой степени корректируется. Поэтому каждый думает и воспринимает мир по-своему.
— Но почему!?
— Такова человеческая природа. В ней много иррационального. Одна из ее странностей — потребность в сверхъестественном. Люди просто не могут не верить в чудо. В то, что в этом мире они один на один с бездушной материей. Без особой натяжки можно утверждать, что вся история цивилизации сводится к эволюции религии. Человечество возникло с идеей Бога. И нет ничего удивительного в том, что до сих пор не отказалось от нее.
Ник Улин не удержался и посмотрел вверх.
Над ними никого не было.
* * *
У Олмира вошло в привычку взгляд на каждого незнакомого человека сопровождать познавательным посылом. Группка из трех беседующих у телевизионного мультиэкрана мужчин привлекла своей необычностью. На одном из них явственно проступала «печать Леверье» — специальная указывающая на опасность метка, которую пришлось придумать после неприятных переживаний при углублении в прошлое графа. А двое других, до этого никогда не встречающиеся и не оговорившие встречу заранее, не были ремитцами. Гляди, так и сбудутся старые страхи Служителей, и коренные жители планеты составят на Ремите меньшинство среди праздных туристов со всей Галактики.
