Если не вмешаются непредвиденные факторы, то труп быстро засосет на несколько метров вглубь. Даже если в соглядатая были имплантированы какие-нибудь датчики, с такой глубины их сигналу не пробиться. Невероятно, чтобы тело нашли. Концы, как говорится, в прямом и переносном смысле надежно упрятаны. Плывуны Северного материка не зря называют Иудиными плевками — умеют прятать они свою добычу.
Часа через три быстрого шага он поднялся на прибрежную гряду и в очередной раз внимательно осмотрелся. Над головой его нависало, едва не касаясь, серо-черное небо, с которого нескончаемо сыпался мелкий дождь. За спиной осталась безрадостная равнина, покрытая редкими буграми, меж которыми притаились хищные ржавые топи Иудиных плевков. Впереди тревожно ворочалась, утробно урча, ленивая громада моря. Поежившись от ледяного ветра — синоптики обещали, что дождь с часу на час перейдет в снегопад, предвещавший начало здешней долгой зимы, — стал спускаться по направлению к метеостанции, прятавшейся в относительной тиши узкого залива.
Смотритель стоял на ступеньках жилого домика. Вглядевшись в лицо подошедшего, вместо приветствия удивленно протянул:
— Граф, неужели это вы?
— Да, милорд, я. Не ожидали?
— Честно — не ждал. Вы словно тень далекого прошлого.
— А вы еще не готовы будить тени, Ваше Высочество?
Смотритель вздрогнул, как от удара, и сухо сказал:
— Герцогский титул мне давно не принадлежит.
— Жаль. Теперешний глава Дома Павлина, ваша дочь Юлианна, по части забав вам явно не чета. Приземленная она. Скушно стало в нашем королевстве.
Александр Кунтуэский — а смотритель метеостанции был именно им, в прошлом одним из самых могущественных людей Ремиты, членом Коронного Совета, от интриг которого стонала вся планета, — смиренно опустил голову.
— После большого веселья сильно болит голова, — сказал он. — Я же столько нагулял, что до конца своих дней буду страдать от похмелья.
Трудно было оспорить эти слова. Восемь лет назад Олмир Удерживатель, что после воскрешения своих родителей стал императором, добился все-таки скрупулезного расследования в едином уголовном деле всех загадочных происшествий и несчастных случаев, организацию которых народная молва приписывала Александру Кунтуэскому. Несмотря на то, что уничтожение улик было поставлено герцогом на промышленную основу, вскрылись очень тяжкие преступления. Достаточные для того, чтобы предъявленные ему обвинения потребовали самого сурового наказания — перестройку личности.
