Главное, Вы [...] не доверяете Шаламову, когда он пишет, что не хочет быть пешкой в игре двух разведок. Ключевое слово здесь не «пешкой», как Вы полагаете, а «разведок».
Игры КГБ очень сложны, с Солженицыным не вполне ясны, но он был готов к играм, что КГБ всегда приветствовало. Я не случайно упомянул Вам Агаянца и Виктора Луи. Могу прибавить и Эрнста Генри, по совету которого он пишет письмо Брежневу («Теленок»). Шаламов – не играет и потому во всех случаях неприемлем для КГБ. Но зато около него есть Сиротинская.
С ЦРУ все гораздо проще, и это главное, чего Вы не хотите понять. Все мало-мальски крупные СМИ, издательства, русские книжные склады, закупавшие книги и журналы – существовали только благодаря «холодной войне» и на американские деньги (только у Максимова были деньги Шпрингера). Ни одно из них не было и не могло быть самоокупаемым. Американцы любят, чтобы их деньги, выделяемые с определенной целью (борьба с коммунизмом), тратились эффективно, но в соответствии с их представлением об эффективности и значении той или иной фигуры (или пешки). При этом они любят, чтобы люди, которым деньги выделяются, были управляемы, то есть, чтобы их рекомендации выполнялись. Конечно, Солженицын был выбран в качестве ударной и наиболее эффективной фигуры (из списка с Шаламовым, Гроссманом, Домбровским, Синявским и другими). Как раз на издание Солженицына у Струве появились деньги – своих у него отродясь не было. Было принято решение, что Солженицын – главная фигура – и не Гуль, не Струве и не Иловайская, хотя, вероятно, и с их, но очень осторожным, участием определялась эта ставка (Михаил Яковлевич Геллер к подобным обсуждениям причастен быть не мог). Причем, с точки зрения американцев – выбор был совершенно правильным: Солженицына читала каждая домохозяйка. Шаламова она не смогла бы прочесть. Без Солженицына Рейган не смог бы сказать, что «СССР – империя зла».
И только когда раскручивание Солженицына удалось, стала очевидной успешность выбранной стратегии, денег у русских на Западе стало еще больше и появилась возможность издать Шаламова, Гроссмана и других. До этого ни у Гуля, ни у Струве, ни у кого другого денег на издание просто не было.
Вы обвиняете исполнителей, а не заказчиков. Шаламов бесспорно считал убийцами бригадиров, но не их он считал инициаторами террора.
С точки зрения людей, дающих деньги на издания, на рекламные компании, у Шаламова было еще два недостатка: он был неуправляем и был революционером. Неуправляемых, среди тех, кто получает или использует их деньги, американцы не любят. Так и у фонда «Гласность» пропали все гранты по разным причинам, но и потому, что оказалось, что я неуправляем.
