А Шаламов, подобно немногим человеческим гениям, обнажил совершенно другую природу человека. Того, что показал он, просто не существовало в понимании человека о самом себе. В этом смысле его можно поставить рядом с Достоевским… С теми, кто открыл другое качество человеческой природы. Именно поэтому Шаламов не воспринимался большинством читателей. Он представил нечеловеческий мир с той степенью концентрации и ясности, которая и делает невозможным восприятие. Мир способен лишь постепенно понимать о себе то, чего в момент события понять не может… Сначала нужна информация. А на информацию наслаивается понимание.
В последние десятилетия нашего века, параллельно с технологическим прогрессом, параллельно с чудовищно реальной опасностью самоуничтожения человечества, идет процесс внутреннего познания, внутреннего самоопознания. И человечество за последние 30 лет прошло очень большой путь. Это дистанция – как от «газиков» того времени до космических кораблей. Первая мировая война, потрясла и разрушила гуманистический мир. Отравляющие газы, лагеря, танки… Это было потрясение сознания… На этом разломе возникло современное искусство, литература. Он же был причиной появления коммунизма и фашизма.
Шаламов настолько крупен, что он не отставал, он всегда был внутренне в этом потоке осмысления. И в этом он опережал развитие русского общества. Никто не смог так написать и так глубоко передать запредельную суть опыта, который мы прошли. Сейчас мы только подходим к пониманию этих чудовищных процессов и подходим, опираясь на то, что обнажил Шаламов.
Материал подготовлен на основании интервью, которое С. Григорьянц дал редакции «Индекса» в январе 1999 года. Опубликован на сайте Сергея Григорьянца 15 февраля 2011 http://grigoryants.ru/
__________
[После публикации на сайте Сергея Григорьянца его интервью 1999 года «Он представил нечеловеческий мир» http://community.livejournal.com/ru_prichal_ada/15591.html я попросил его уточнить и дополнить некоторые обстоятельства. Выкладываю здесь с его разрешения и с благодарностью фрагменты из его писем, 2011. Я ничего не редактировал, поэтому не исключены повторения. Подзаголовки сделаны мной – прим. составителя]
Архив, Ирина Сиротинская
[...] утверждения Сиротинской, что архив Шаламова был открыт – это прямая ложь. В 81-83 годах я сам работал над какими-то текстами о лагерном и уголовном мире, что, кстати говоря, является одним из пунктов моего обвинения и приговора в 83-м году. И поэтому в конце 82-го или начале 83-го года попробовал сравнить изменения в «воровских законах» с 30-х по 70-ые годы, для чего решил прочесть рукописи Шаламова о воровском мире и приехал в ЦГАЛИ. Директор архива Наталья Борисовна Волкова, с которой я был в довольно хороших отношениях, тем не менее, мне отказала, даже не спрашивая есть ли у меня «отношение» из какой-нибудь редакции, Сиротинская, с которой я внешне был в нормальных отношениях, поскольку тогда я о ней ничего не знал, и которая была заместителем директора архива, встретила меня в коридоре и доверительно мне сказала, что архив на «секретном хранении» и никакое «отношение» из редакции или издательства мне не поможет, нужен допуск к секретности.
