_________________________
_____________
Георгий Коваленко
– Кого еще из известных людей за 21 год работы на кладбище Вы предали земле?
– На Новодевичьем хоронил Микояна, Хрущева, Фурцеву, Любовь Орлову, Шукшина. На Кунцевском
– Маленкова, Лысенко, Визбора. Хорошо помню похороны Варлама Шаламова и Надежды Яковлевны Мандельштам. Народу на них было немного. Зато присутствовали сотрудники Комитета. Даже здесь не оставляли опальных людей в покое.
Из статьи «Кремлевский землекоп» в альманахе «Курносая», №21, сетевая версия на сайте альманаха
http://www.kulichki.com/death/koi/memento_mori21.htm
Георгий Никитович Коваленко (1947-2003), могильщик, заведующий столичными кладбищами
_________________________
_____________
Геннадий Красухин
«Одно время [видимо, после 1967, когда Красухин начал работать в «Литературной газете» – прим. составителя] я был близок с Варламом Тихоновичем Шаламовым. Мы вместе гуляли по городу, он приходил ко мне домой или в «Литературную газету». Варлам Тихонович Солженицына не любил. Не признавал даже его первой, поразившей всех вещи – повести «Один день Ивана Денисовича».
– Что он знает о лагере? – отмахивался Шаламов на моё недоумение. – Где он сидел? В шарашке? Лично он этого не пережил. Потому и вышла вещь подсахаренной.
Я удивлялся: «Что же в ней сладкого?» «А что горького? – парировал Варлам Тихонович. – В лагере не до интеллигентных разговоров о фильме Эйзенштейна. Лагерь не шарашка. Там одно только занимает, как бы тебе сегодня не сдохнуть!»
Шаламов знал, о чём говорил. На допросах ему вывернули руки, порвали сухожилия, отчего ему трудно было попадать рукою в рукав. Чекисты били его по ушам, повредив барабанные перепонки, – он стал плохо слышать. Отплатил он им за это сторицей. Его «Колымские рассказы» – натуральные физиологические очерки о ГУЛАГе – воспроизводят такой кошмарный звериный быт, который недурно бы дать ощутить тем, кого зовут назад в советское прошлое. «Это наша история», – объясняют энтузиасты такого возврата. Что ж, пусть подталкиваемые ими люди, особенно молодёжь, почувствуют на примере непридуманной прозы Шаламова, какова была наша история! Хотел бы Солженицын, чтобы «Колымские рассказы» вошли в сознание читателей так же, как его «Архипелаг ГУЛАГ»? Не уверен. Войнович в книге, о которой я писал, подметил, что для Запада был Александр Исаевич невероятно авторитетен и что поэтому мог бы поспособствовать широкому изданию «Колымских рассказов». Мог бы, но делать этого не стал[…]
