– Мам, просто скажи папе…
– Кэйси, мне нужно идти.
– Подожди, можешь дать ему трубку? Или просто… Скажи ему, что ты разговариваешь со мной сейчас. Просто сделай это, мам. Интересно, что он скажет.
Тишина.
– Не думаю, что это хорошая идея, – наконец сказала она. – Последнее время он такой… радостный. Никаких разочарований. Не хочу тревожить его.
– Он все еще злится на меня? – мой голос дрожал. – Прошло четыре года. Я же даже не с Четтом больше.
Четт кинул меня в Лас-Вегасе четыре года назад, оставив без гроша в кармане и с разбитым сердцем. Тур по всей стране, контракт на запись, бесчисленные свидания на одну ночь, две новые татуировки, и вот я снова стала непредсказуемым ребенком, умоляющим родителей простить меня.
Я с огромным трудом сдерживала слезы.
– Я же говорила, мам. Ты сказала ему? Ты говорила отцу, что я была бездомной, что мне приходилось спать на улице после того, как он выгнал меня? Бездомной, мам. Мне было, черт побери, семнадцать лет.
Я слышала, как громко она сглотнула, подавляя слезы, эмоции и все, что она хотела сказать, но никогда не смела. Она ничего не сказала отцу обо мне, кроме того, что я жива, что она слышала обо мне, что у меня все хорошо. Она придерживалась своего сценария, независимо от того, сколько раз я просила ее отступить от него.
– Тебе нужно было подумать, прежде чем тащить этого мальчика в дом, – мама пыталась сделать голос более твердым, – ты знала, как это расстроит твоего отца.
– Его расстраивало все, что я делала, – я плакала навзрыд, мой голос разносился по лестничной клетке. – Все, что бы я не предпринимала в жизни, было не достаточно хорошо для него. Да, я знала, что приводить Четта домой было чертовски плохой идеей, но я хотела, чтобы меня на этом поймали. Знаешь почему? Потому что тогда отец поговорил бы со мной. И тебе не кажется, что это чертовски грустная история? С ним просто хотела поговорить его дочь. Его собственный ребенок.
– Кассандра, мне нужно идти. Я скажу твоему отцу, что ты звонила и…
– И что у меня все хорошо? – Мне было больше нечего сказать. – Не просто хорошо, мам, – огрызнулась я, вытирая нос тыльной стороной ладони. – Мы чертова сенсация! Нас ждет что-то большее…
– Ты же знаешь, меня не задевает твой тон, Кассандра. – Ее голос стал холодным, она будто выстроила ледяную стену между нами. Но я не могла остановиться.
– Скажешь отцу это, хорошо? Скажи ему, что я сделала это сама, без его помощи или разрешения или… или его чертового дома!
