Лезть к нему, чтобы проверить, действительно ли его единственный уцелевший глаз оказался у меня в инвентаре или тот был создан игрой, не стал.
Как и отложил проблему утилизации на потом. Похоже, в данном вопросе придется действовать по старинке.
На том, наконец, покончил с заминкой и осторожно подошел к перилам, попеременно взглянув вверх и вниз. Никого не увидел, но, кажется, на этаже выше шевельнулась некая тень.
Зачистку решил начать именно оттуда, а потому принялся неторопливо подниматься наверх, ожидая от каждого шага неизвестно чего. Чтобы через несколько секунд заметить еще одно смутно знакомое лицо. Грешно сказать, но видеть забулдыгу-соседа сверху в таком состоянии был почти рад.
Если в мире и существовала карма, то воплотилась она именно в этот момент. Сколько крови у меня и других людей попил Гриша, уму непостижимо. Пьяные дебоши, драки, ночные вызовы милиции-полиции, а еще орды тараканов, что не могли пройти мимо того клоповника, в который превратил свою квартиру пропащий для общества забулдыга.
Толчок был мною использован почти с удовольствием.
Самое интересное, что зомби не обращал на меня внимания до тех самых пор, пока я не сократил расстояние до считанных метров, и лишь тогда тот заволновался, усиленно втягивая воздух обрезком где-то потерянного еще при жизни носа.
Ожидать дальнейших действий не стал.
В момент активации умения, перед глазами словно возникло желтое пятно — яркое в центре и бледнеющее к краям, — которое совместил с лицом немертвого, заметившего-таки рядом с собой живого. А затем пришлось выкинуть в направлении цели руку, от которой будто бы отделилась крайне быстрая прозрачная волна искажения.
И на этот раз меня проняло.
Шестьдесят единиц дробящего урона превратили головешку покойника в кашу, которой добротно залепило закрытый электрощиток, стены подъезда и запертую деревянную (!) дверь квартиры покойного.
Драный дерматин обивки приобрел еще более отталкивающий вид. А сам обезглавленный, рухнул прямо мне под ноги, едва не испачкав в лениво полившейся из обрубка шеи черной крови.
Изо рта вырвался нервный смешок.
На этом бы, наверное, сегодняшний поход и завершился бы, потому что мне резко стало не по себе. Не от вида расплескавшихся мозгов заядлого алкоголика, не от той легкости, с которой принялся обрывать существование шапочно знакомых людей, а от полного и окончательного понимания того, что прежнего мира больше не существует.
А вместе с ним не может больше существовать прежнего Игоря: тихо живущего в снимаемой квартире без всякой цели и смысла и перебивающегося случайными заработками задохлика.
