– Ого, – сказала Майка. – Стало быть, можно покупать билеты в Италию.
Я перестала хихикать. Конечно, мне хотелось смягчить удар. Но был ли он вообще? Похоже, моим девицам известие о закрытии Бука – что божья роса или сообщения Катерины Х. в скайпе.
– То есть вы рады, что ли? – пробормотала я.
– Да нет, не рады, конечно. Но очень уж измучились, – вздохнула Майка.
– Долгая была агония, – подтвердила Лисицкая. – Задолбало. Ты весь последний год на ковре у начальства провела. Как йог.
– Так это я провела, а не вы…
– Бонус от дружбы с главным редактором, – объяснила Лисицкая. – Ты так или иначе все рассказывала. Ну, или не рассказывала, но возвращалась от Юры с таким лицом…
– Прости, Козлик, – встрепенулась Майка. – Конечно, нам жалко Бук.
– Жалко, – кивнула Лисицкая. – Очень.
– Но у вас есть план Бэ, – сказала я больше себе, чем им. Кажется, все уже знали, что Берлинская стена пала, и только мамочка лежала в коме…
– Так проще страдать, – невесело улыбнулась Лисицкая.
– Такой работы у нас больше не будет, – Майка почему-то потыкала пальцем в меню, как будто мы выпускали его, а не Бук. – Значит, надо пойти в другую сторону.
– Например, в журнал «Звезды и правда», – предложила я. – Отлично продается и заголовки…
– Нет уж, больше никаких журналов, – перебила Лисицкая. – После Бука – никаких журналов.
И тогда мне стало немножко легче.
Когда мы с подругами вернулись с обеда, мне пришлось позвонить мужу Вениамину.
– Ты заберешь Кузю из сада? – спросила я трагическим голосом. Когда тебе нужно, чтобы кто-то поменял свои планы ради твоих, лучше начинать с драмы.
– А что случилось-то? – Я услышала, как Вениамин считает: успеет ли он сгонять к Катерине Х. или волшебный вечер придется отменять.
– Я не могу говорить сейчас. Случилось плохое, – я еще понизила голос. Еще немного и перейду на бас. – Так ты сможешь его забрать?
– Ладно, – Вениамин вздохнул. – Ребенок скоро забудет, как ты выглядишь.
– Покажи ему мое фото в «Одноклассниках», – сухо предложила я и отключилась.
Вечером я собиралась напиться со своей редакцией. Вряд ли это могло считаться хорошим поводом бросить ребенка. Но у меня был козырь в рукаве – Катерина Х. Вениамин виноват куда больше меня. И поэтому в сад сегодня едет он, а я сообщаю еще пяти сотрудникам, что они мне больше не сотрудники.
Мы собрались в кафе подальше от редакции – шифровались. Я же не имела права никому рассказывать о закрытии и знала, что рискую. Пойди кто-то из этих семерых к Юре – и проблем у нас станет в два раза больше. Юра всегда использовал любой шанс сэкономить, от слова «премия» у него начинался тремор, и я проводила много изнуряющих часов в его кабинете, объясняя, что годовая прибавка в три тысячи рублей – это не индексация зарплаты, а чаевые. В общем, я понимала, что если он захочет минимизировать наше выходное пособие, он это сделает. Но старалась верить своей команде.
