Полицейский показал свою фуражку. Тулья на ней была оторвана, околыш почернел от порохового нагара.
— Ну и дела… — удивился сыщик. — В упор стреляли?
— Так точно. Вторая пуля под погоном пролетела, вон нитки торчат. Как только не уложил, дурак?
И Филимонов рассказал дикую историю. Он делал обход ночным сторожам. У дома номер сорок восемь по Дмитриевской на ступеньках парадного сидели пятеро. Околоточный на ходу спросил их:
— Чего расселись? Неподходящее место выбрали.
Парни встали и пошли прочь. Но Филимонов уже почувствовал, что это не простые гуляки. Он потребовал остановиться и предъявить документы. Незнакомцы ускорили шаг, полицейский начал их преследовать. Вдруг самый высокий из них развернулся, выхватил пистолет и дважды в упор выстрелил в надзирателя.
— Я опешил, — признался Филимонов. — Вспышка, удар; лицо обожгло. Стою и думаю: живой я или уже покойник. Но спохватился, вынул свой наган и открыл ответный огонь. А те уж далеко убежали! Я следом. Бегу, одной рукой стреляю, второй в свисток дую. Примчались с Никольской двое постовых и присоединились ко мне. Бандиты свернули на Темерницкую, где им пытался преградить путь городовой номер двести семьдесят Савченко. Вот он стоит.
Из группы вышел дядька с медалью и отчеканил:
— Городовой старшего оклада Савченко, ваше высокоблагородие!
— Ему еще ночной сторож помогал, — продолжил Филимонов. — Но без толку. Негодяи открыли из браунингов такой огонь, что пришлось прятаться за угол. Более шестидесяти выстрелов сделали! В результате… того… убежали они, в общем.
— И никого не поймали?
— Никого, ваше высокоблагородие. Но Савченко одного из них узнал.
Городовой опять вышел вперед:
— Дубинин его фамилие. Живет в Затемерницком поселении. Темный человек, опасный.
— А улицу и дом знаешь?
— Никак нет. Где-то повозле Колодезной…
— Придется послать человека в адресный стол, — вздохнул надзиратель. — А Дубинин за это время уже утекёт.
Тут подъехал полицмейстер.
— Алексей Николаевич, вы-то как здесь оказались? — удивился он.
— Шел к себе в гостиницу, слышу — стреляют. Подумал сначала, что на сыскное отделение напали. А где они, кстати?
Как нарочно, на этих словах прибежали наконец Блажков с Англиченковым.
— Уф! — запыхался Яков Николаевич. — Чего это у вас творится? Вся мостовая в гильзах.
Филимонов еще раз изложил происшествие. Липко посадил одного из городовых к себе в коляску и велел ехать в управление. По приезде городовой пошел будить начальника паспортного стола, который имел служебную квартиру там же, в здании. А сыщики отправились следом за полицмейстером.
