– Эта станция без перерывов крутит джаз, – сказала Люба. – Я оставлю радио включенным до вечера.
Нина не слушала, ее внимание было приковано к магнитофону.
– Вот и здорово, – подытожила Люба.
Для Марии Павловны у нее тоже имелся подарок.
– Что это, Катюш? – оживилась женщина.
– Бульварное чтиво. – Люба торжественно выгрузила на кровать стопку глянцевых журналов. Скандалы, сплетни, сенсации – все, что вы хотели и не хотели прочесть о российском шоу-бизнесе. Журналами была завалена кладовка съемной квартиры. Бегло полистав их, Люба вырвала страницы с полуголыми барышнями.
– Правда, они за две тысячи девятый год, но…
Мария Павловна уже подхватила номер, на обложке которого красовался Дима Билан, и открыла с почти религиозным трепетом. Подушечки пальцев заскользили по ярким фотографиям.
– Картинки, – выговорила счастливая старушка.
– А где ваши очки? – спросила Люба. Так прекрасно она себя давно не чувствовала.
– Катюша отобрала, – буркнула Мария Павловна и вновь углубилась в личную жизнь знаменитостей.
«А теперь самое сложное», – подумала Люба.
Дед Ваня лежал лицом к стене, притворяясь спящим.
– Иван… не знаю, как ваше отчество… мы же с вами практически коллеги. Я в педагогическом учусь. Нам Шекспира задали, а времени нет. Вы не будете против, если я здесь почитаю вслух?
Старик молчал. Ждал. Лопатки топорщились под майкой.
– Вы простите, я чтец не очень, – она распахнула взятую в библиотеке книгу на первой попавшейся странице и прочистила горло. – «Я разгадал тебя: ты самозванец. Тайком пробрался ты на этот остров, чтоб у меня отнять мои владенья. Фердинанд: О нет, клянусь!»
Люба посмотрела на дядю Ваню и прикусила щеки, чтобы не улыбаться.
– «Миранда: В таком прекрасном храме злой дух не может обитать. Иначе где ж обитало бы добро?»
Старик перевернулся на спину. Его синие глаза оттаивали. Люба представила стену, которая рушится под напором шекспировских строк. Не вспугнуть бы…
– «Просперо – Фердинанду: Идем! Миранде: А ты не заступайся – он обманщик. Фердинанду: Идем! Тебя я в цепи закую, ты будешь пить одну морскую воду, ты будешь есть ракушки, да коренья, да скорлупу от желудей. Ступай!»
– «Буря», – прошептал дед Ваня, кривясь, словно от болезненных воспоминаний. И продекламировал, смежив веки: – «Кто эти существа? Живые куклы. Теперь и я поверю в чудеса: в единорогов, в царственную птицу, что Фениксом зовется и живет в Аравии…» Кто эти существа?
К десяти часам Люба узнала, что отчество деда Вани – Терентьевич.
