Впереди через распахнутые двери анфилады виднелось следующее не менее грандиозное помещение, но Наста нырнула в небольшую дверцу для персонала, кивнув очередному охраннику. Мы прошли по коридору и остановились у большой дубовой двери.
– Дальше ты одна. Так лучше, поверь. Ничего не бойся, все будет в порядке, – она нервно разгладила на мне блузку, – Если я появлюсь вместе с тобой, это только повредит.
Наста открыла дверь и легко подтолкнула меня внутрь большого кабинета.
Несмотря на большие окна, из-за тяжелых темных гардин здесь царил полумрак. Стены полностью от пола до потолка покрывали резные панели из дуба.
Казимир восседал на большом кресле за письменным столом, который мне сразу напомнил уснувшего бегемота. Такой же толстый, нелепый и пузатый. За левым плечом главы стоял высокий и довольно милый молодой домашний очкарик. Черные брюки, белая рубашка, невзрачный галстук и нелепые шерстяные нарукавники темно-синего цвета. Бухгалтер или тот самый секретарь.
При моем появлении хозяин кабинета натянуто улыбнулся: уголки губ растянулись в стороны, но губы остались плотно сжаты.
– А… наша юная взломщица. Александра, я правильно помню? – говорил он подчеркнуто приторно, с легкой издевкой.
Угрюмо кивнула в ответ. В комнате было очень тихо. Толстые рамы не пропускали снаружи ни звука. Было слышно, как тикают высокие башенные часы в углу. В воздухе пахло дорогим ароматным табаком и, по-моему, коньяком, хотя рюмки и бутылки нигде не было видно. Мой босс из прошлой жизни после наиболее нервных разговоров любил плеснуть себе пятидесятилетнего Курвауазье, так что этот запах я хорошо знала.
Глава на этот раз оделся по-домашнему: в темно-синий бархатный халат на темную водолазку. В более спокойной обстановке я смогла наконец его разглядеть. Вид у этого не очень старого, в общем, человека, был какой-то усталый и потрепанный. Мешки под глазами, дряблая и рыхлая кожа. Вчера в темноте он показался мне моложе. Очень крупный нос и высокий лоб, в сочетании с глубокими носогубными складками придавали лицу вечно недовольное унылое и брезгливое выражение. Словно он ежеминутно откусывал лимон или лук и жил с этой кислотой и горечью во рту и на губах. Усиливала это ощущение его странная привычка непрерывно шевелить сомкнутыми губами, как будто хочет что-то выплюнуть, но стесняется.
Хозяин кабинета смотрел на меня исподлобья серыми, бесцветными глазами поверх очков в золотой оправе со слегка ехидным выражением и ожидал моей реакции.
