– А сколько народа у них?
– Пацанов пятнадцать будет.
– А как так случилось-то? Как их Колян Бажов уговорил? Я думал, мы дружим дворами. Ну, или типа дружим.
– Не знаю. И они не говорят. И Костян нам не говорит. Мы вчера даже по частным домам ходили за «Юбилейный». Местных пацанов за нас позвать хотели воевать, но всем им пофиг. Костян им орал: «Да я вас урою всех!», – а местные ему: «Да мы тебя сами уроем!». И ведь, правда, у них там есть кабаны здоровые. Тупые совсем, но очень здоровые.
– Так меня-то возьмут в субботу? – спросил Жирик.
– В пятницу решим. Возьмут, наверное.
– А Арсена? – спросил Жирик.
– Арсена… А, ты же домой ушел и не знаешь, – сказал Санек Жирику. – Вы как погуляли-то? – это был уже ко мне вопрос.
– Прикольно. Расскажу потом. А что такое с Арсеном? – спросил я.
– Они в дурдом хо… – влез Жирик, но Санек его перебил.
– Мы вчера, как из «Парижа» и после частных домов вернулись, злые все были. Старшие пошли в детский сад пиво пить, а мы с Диманом во дворе остались. С дедами в шахматы поиграли. Ты, кстати, нож принес? – спросил Санек.
Я передал Саньку нож. Целый и невредимый.
– Так вот. Девчонки еще вышли гулять. Ленка с Машкой. Они тоже посидели возле шахматистов, почирикали что-то, а потом пошли вокруг двора гулять. Темнело уже. Я видел, как Арсен из подъезда вынес опять мешок какой-то на свалку, а потом он к нам подошел. Ему даже разок сыграть в шахматы дали, только я не помню, выиграл он или нет. Вот. А потом опять девчонки подошли. Они к нам с Диманом подсели, и мы говорить что-то начали.
– Капец, как ты долго рассказываешь, – сказал Жирик. – Давай уже резче.
– Ты «доумничаешься» сейчас, Жирик, – ответил Санек. – Думаешь, если тебя против «Мадрида» возьмут, то я тебе сейчас в ухо треснуть не смогу?
– Да ладно, чего в ухо сразу, – ответил Жирик.
– Так, значит, Машка заметила, что Арсен в шахматы играет, и говорит нам с Диманом на ухо, что вот этот «чувак нерусский» к ним утром приставал. Так и сказала: «Чувак нерусский». А я ей отвечаю, что он русский, с юга переехал к нам просто. В нашем дворе теперь жить будет. И спрашиваю Машку, как это он приставал? Тут Арсен как раз партию свою закончил и с шахматной лавки к нам поближе пересесть хотел.
– Пересел?
– Нет. Девчонки как завопят, что, мол, иди отсюда, «нефиг к нам приставать, чучмек». Арсен вылупился на них и сказать толком ничего не может. Я-то понимаю, что ему сложно по-русски говорить, особенно когда эти бабы орут на тебя. Короче, я взял да подвинулся, чтобы он на нашу лавку сел. А Машка все орет: «Пусть только попробует сесть, пусть только попробует… Мы домой тогда сразу уйдем».
