«Париж» все мы, конечно, знали. Главная школа нашего двора – тридцать четвертая – была в «Париже». Но школа – это школа, а между «Тринадцатым городком» и «Парижем» раньше никаких стычек не было. Далеко мы друг от друга, минут пятнадцать пешкодралом. Пока до «Парижа» дойдешь, забудешь, что хотел. Поэтому нам на «Париж» и «Парижу» на нас было пофиг. Даже в тридцать четвертой школе «парижские» пацаны не трогали тех наших, кто там учился, а наши не лезли к ним. А у Костяна с Ромой там вообще было полно школьных друзей, с кем они еще малышами по подъездам шаландались.
– И что? Теперь «Париж» за нас будет?
– Не знаю. Меня домой позвали, когда Санек рассказывал.
– Как всегда, блин.
– Говорят, может, даже меня возьмут.
– Куда?
– Ну, с «Мадридом»-то. Все силы нужны, чтоб надрать их.
Жирик все мечтал о том, как его на войну возьмут с «Мадридом». Когда-нибудь, может, и возьмут. Но мне почему-то не верилось. Отец-то у него как был ментом, так им и остался. А Костяну зачем с этим связываться? А вот если бы Жирик согласился против Костяна, то уже было бы легче. Там и Санька можно было уговорить, и остальные тоже бы согласились. Но про «Мадрид» надо тоже подумать: интересно же. До выходных еще три дня. А Арсена позовут против «Мадрида» воевать? Хотя куда там Арсена?! Арсен у Костяна сейчас враг номер один.
Я еще раз сходил в туалет. Похоже, что живот мой успокоился. Я помыл тарелку и чашки, и мы с Жириком вышли на улицу. Было уже одиннадцать, и солнце начинало печь, было жарко как в бане. Даже красной саранче, которая в этом году заполнила наши улицы, было тяжело летать. Она и не летала. Разлеглась вся по кустам.
У моего подъезда на лавке сидели два мелких пацана. Совсем мелких. Лет по девять. Они как раз наловили себе полбутылки красноперой саранчи и ставили над ней эксперименты: втыкали в зад насекомому соломинку и отпускали его прыгать. Или через шприц накачивали «прыгуна» водой, пока тот не помрет. Или… или просто отрывали саранче голову и смотрели, как без этой самой головы она еще пару раз умудрялась попрыгать. В прошлом году мы тоже так делали. В этом возиться с «кузнечиками» нам было уже не по возрасту. Саранча – развлечение для карапузов.
– А ну пошли на хрен отсюда, живодеры, – шугнул Жирик мелких.
Пацаны подняли на него глаза и послали его. Они Жирика знали. Они даже знали, что Жирик сам трус и бояться его нечего.
– Валите, валите, салаги, – поддержал я друга. – А кузнецов выпустите.
