Я вытащил самолетик из лужи и развернул его. На листе очень коряво и с перепутанными буквами в словах было написано: «Выйду через десять минут». Я улыбнулся. Вера хоть и придумала такой клевый огненный клёк, в который я даже еще не играл, но писать совсем не умела. Наконец я это сам увидел. Хотя если бы умела, то, наверное, бы с нами, с пацанами, и не дружила. Гоняла бы с Машкой и Ленкой и постоянно просила бы мороженое.
Мы пошли к Жирику. Я все шел и думал, что Жирик, наверное, в больнице, у него сотрясение мозга, он помирает и вообще все с ним плохо. Все у нас на этой неделе во дворе помирают, значит, и Жирик тоже.
Санек позвонил в дверь. Потом еще раз. Через минуту, когда мы уже хотели двинуть обратно во двор, дверь открылась, и за ней стоял Жирик в трусах. Он тер глаза, а на голове у него была прилеплена марля. Живой. И не в больнице. Мне полегчало, и я обнял Жирика. Струков, ясный перец, сразу же надо мной заржал.
