Дрона увезла скорая, а Костика увезли менты на «жигулях». Потом приехали еще менты, еще и еще, опросили всех пацанов и отвели их по домам. Бабушка Костяна и Ромы, когда узнала про Дрона, померла. Говорят, что сердце лопнуло. Не знаю, может ли сердце лопнуть, но похороны ее будут завтра. Деньги на гроб и гвоздики собирали всем двором. Родственников у бабушки, кроме Ромы и Костяна, больше и не было.
– Костяна в тюрьму посадят теперь? – спросил я пацанов, но они пожали плечами.
– Родаки говорят, что сначала в больницу. Он же наркоман. Да и несовершеннолетний. Сколько лет Костяну? Пятнадцать? Наверное, его в тюрьму для малолетних отправят. Навсегда.
– Навсегда?
– Навсегда. Он же Дрона совсем убил. Вот и его навсегда, – сказал Диман.
– А Рома что? – спросил я.
– Да фиг его знает. В больнице он. Если жить будет, то его в детский дом отдадут.
– С Костяном вместе?
– Дурак ты, Маркуша! – сказал Санек. – Костяна в тюрьму, а Рому – в детский дом. У него же родителей теперь больше нет.
– А если помрет?
– Тогда в детский дом не отдадут, конечно, – сказал Санек. – Маркуш, у тебя же старый мяч есть? Вынеси, хоть попинаем.
Я сбегал домой и вынес потертый мяч. Мяч был давно проколот и спущен, но дырка в нем была маленькая, и воздух выходил из него медленно. На час поиграть хватит. У Струковых был «качок» с иглой, Диман его вынес, и мы уселись на шахматную лавку его накачивать.
Я посмотрел на лавку. Наверное, вот прямо тут Дрон и сидел. А потом его Костик трубой шмякнул. Брр! Вон даже видно, где он ножом лавку стругал.
– А Дрон что? – спросил я пацанов.
– А что Дрон?
– Похоронили?
– Не знаю. Может, и нет. Может, менты еще что-то расследуют.
– Что тут расследовать? Все же видели, что Костян его.
– Ну, например, кто оставил трубу в нашем подъезде, – сказал Диман, – кто Рому этой трубой того…
– Я маму Дрона на днях видел. В магазе, Дрон ей даже сумку нес.
– У Дрона мама есть? Сумку нес? – переспросил Диман. – Я думал, он только наркотики свои глотать и умел.
Мяч не надувался. Похоже, что за время лежания в «прихожке» у меня дома что-то в нем «срослось», и игла не входила в ниппель. Мы потыкали раз десять и сломали иглу.
– Надо снова к Жирику идти. У него есть игла. Может, он вернулся уже, – сказал Диман.
– Слушайте, а что теперь будет? – спросил я пацанов.
– Да ничего не будет. Ты же хотел Костяна избить, чтобы он больше пацанов не «чморил»? Вот. Нет больше Костяна. И Ромы тоже. Родаки сначала за нами в четыре глаза зырить будут – хрен теперь на Урал сходим, – но через месяц все забудут. Я так думаю.
