Кажется, я начал говорить вслух. Я оглянулся, но никто меня не слышал. Во дворе было пусто. Еще бы, середина дня, и плюс тридцать жары. Только пара дедов гуляла со своими мелкими барбосами.
И ведь теперь хрен Рому с Костиком избить получится. Санек – против, Диман… Диман хоть и позлее Санька, но без брата не пойдет на старшаков бычить. Блин! А ведь хотели сегодня утром придумать план.
– Эй, щегол, «кам он» сюда!
Я знал, кто это меня зовет. Можно даже не оборачиваться и не рассматривать – это Дрон.
Почему-то мне вспомнилось, как мы совсем недавно сидели с Арсеном и рассматривали из-за кустов голых женщин. Клево это было. Наверное, лучшее событие в моей жизни. Такое же «лучшее», как тогда, когда мне в прошлом году из пневматики дали пострелять. А сейчас надо тащиться к этому нарику Дрону, говорить ему что-то. Еще Арсен со мной не дружит и не будет, наверное, никогда теперь дружить.
Я подошел к Дрону. Он сидел посередине двора за шахматным столиком и скоблил перочинным ножом лавку.
– Слышь, малый, у вас это… что завтра с «Мадридом» война, да?
– Да, в семь вечера, – ответил я.
– И все пацаны будут? Костян? Рома?
– Ну да.
– А про меня ничего не говорили?
– Нет. Ты же во дворе не гуляешь обычно, – ответил я. Мне отчего-то показалось, что Дрон сейчас начнет вопить, почему его не позвали. Но, как оказалось, этого совсем Дрону и не надо было.
– Это хорошо, – сказал он. – А чего про меня пацаны говорят? Ну, вообще там…
– Да ничего не говорят, – сказал я. – Не видно ж тебя. Чего тут говорить?!
– Ладно. Тогда все, щегол, беги куда бежал.
Я развернулся и пошел за Жириком. Что все эти Дроновы расспросы значили, я так и не понял, но радовался, что все так быстро и спокойно прошло. Он ведь уже и не помнит, что несколько дней назад душил меня за сдачу. А так Дрону я почти не соврал. Ничего про него пацаны не говорили. Ни старшие, ни малыши. А чего говорить? Нарик – он и есть нарик. Ходит сам по себе, иногда пристает к мелким. К старшим не пристает. Хотя вряд ли из-за того, что боится. Чего ему бояться? У него мозгов-то не осталось.
Я позвонил в дверь, и ее открыл Жирик. Он был в шортах, но без футболки.
– Чего дома сидишь? Пойдем гулять, – сказал я ему.
– Да неохота что-то, – ответил тот. – Башка болит.
– Ты девочка, что ли? Пойдем. Башка, блин, болит! Мы на Урал сейчас со Струковыми.
– Ладно. Сейчас соберусь. Зайди.
– Ты из-за «Мадрида» грустишь, потому что не взяли?
– Нет.
– А мама твоя утром сказала, что ты даже с отцом своим сцепился из-за того, что он… ну, что в милиции работает.
