Костяна шатало, и лицо у него было кривое. Он был то ли пьяным, то ли под кайфом. Костян сразу сел на лавку, облокотился на спинку и задремал. Говорил Рома. Мы все слушали и кивали.
– Короче, такая вот жопа, – начал Рома. – Не знаю, какого ганджубаса этот говнюк Бажов накидал «Парижу», но теперь они против нас. И ведь, сука, рубиться будут, а не так рядом постоять, хрен попинать. Так и сказали: рубиться.
Рома сплюнул себе под ноги, откашлялся и еще раз сплюнул. Пара дедов-шахматистов оглянулась на нашу большую компанию, но ничего не сказала. Рому и Костяна деды знали и никогда не связывались. Мы им тоже никогда с их шахматами не мешали.
– Короче, – повторил Рома. – Надо будет биться. Вот прямо так, чтобы вообще: кровь из носа, понос из жопы, но биться. В «Париже» они там химики все. Так что дымовух каких-нибудь ждите. Эти говнюки любят гидроперит с анальгином мешать и забрасывать. Я один раз такой хрени вдохнул – чуть легкие не харкнул наружу.
Представить себе, что легкие Ромы может что-то напугать, было сложно. Рома и Костян курили по две пачки в день.
– Сколько человек у них будет? – спросил кто-то из старшаков.
– Тридцатка точно будет. Может, сорок.
Я посмотрел на Санька: сорок человек – это много. Это уже почти как настоящая война, а не просто наша битва между дворами.
– Так, может, «Парижу» денег дать, чтобы они сидели все по домам, – сказал тот же старшак. – Вон мелкие пусть скинутся.
– Не, «Париж» уже подписали. Этот Бажов их уже подписал, – ответил Рома. – Ладно, хорош сиськи мять. Короче, в субботу в семь начинаем. Нам нужны все. Без фуфла чтоб: «У меня кот заболел», «Я соплю в носу потерял». Все. Может, Дрона даже позовем.
– Дрона? – спросил Санек. – Да он дебил! Он в нас же арбалет разрядит.
– Да я знаю, что дебил он, – ответил Рома. – Мы его на парашюте в «Мадрид» спустим, а там сам пусть крутится. Может, кого и зашибет.
Все дружно заржали. Шахматисты еще раз обернулись, но опять никаких вопросов от них мы не услышали.
– Ладно, – закончил говорить Рома. – Состав как обычно. Суббота в семь.
Жирик протиснулся через плечи старших вперед. Глаза у него горели.
– А можно я тоже?
– Чего? – обернулся на Жирика Рома.
– Ну, против «Мадрида». Можно я тоже?
– Ты? Не. На хрен иди. У тебя папаха – мент. А значит, ты в нужный момент зассышь, или тебе люлей всекут, а потом батька твой нас прессовать будет. Не, – закончил Рома. – В песочницу иди поиграй. Я тебе сто раз уже говорил.
