Здесь есть только Старый Курт, и я решил – именно так и скажу отряду.
Я вывел Луку Жирного к конюшням на пару слов. Там Котелок ухаживал за лошадьми, а Сэм Простак чистил навоз, так что мы прошли дальше, пока не оказались в переулке за харчевней.
Я начинал ощущать, какая теснота у нас в «Кожевнике», когда столько народу спит в одном месте, и это понемногу выводило меня из себя. Билл Баба и сэр Эланд живут теперь, конечно, в Свечном закоулке, а Брак – с моей тётушкой, отчего мне его почти даже жаль. При всём при том, нас по-прежнему слишком много под одной крышей.
– Какой расклад? – спросил я Луку, как только мы наконец оказались вдали от чужих ушей.
– Йохан чего-то замышляет, как я и говорил, но к делу ещё не перешёл. Григ нехорошо о тебе отзывался за сломанный нос, покуда кто-то не выведал, за что ты ему на деле прописал-то, – так тут ему ещё и добавили, синяков сосчитать не может. Сдаётся мне, никто его делишки-то не одобрил, вот и отходили его как следует. Шлюх бить не полагается, сдаётся мне, это даже Григу теперь понятно.
Я удовлетворённо кивнул. Это было хорошо.
– Как там Котелок?
– Как обычно, толстомордый и бестолковый, – сказал Лука. – А так-то уже ничего, успокоился.
– За Котелком следи в оба. У него боевой шок, и более сильный, чем он показывает. Не уверен, что ему подходит такая жизнь.
– Верно, – сказал Лука. – Ещё что-нибудь?
– Есть кое-что, дело первостепенной важности. Насчёт Билли Байстрюка.
– А что с ним?
– Ты ведь знаешь, что Билли отмечен богиней, – начал я. Лука кивнул. – Ну вот, я думаю, имеется у него своего рода искусство, и это хорошо. Хорошо-то хорошо, но как его обучить, ума не приложу. Ну а Старый Курт, который вчера ко мне приходил, так вот он – искусник. Помнишь ведь Старого Курта, ещё с тех времён, когда были мы пацанятами, а, Лука?
– Имя-то я слышал, – протянул Лука, и сейчас, похоже, ему стало не совсем уютно. – Не скажу, чтобы приходилось как-то с ним пересекаться. Говорят… ну, ты ведь знаешь, что у нас за люди-то. Люди всякое болтают.
– Он искусник, – повторил я, – а это значит ровно то, что он – чародей-самоучка. Вроде как доктор Кордин, только не врач, а волшебник, понятно? В этом ничего плохого нет.
– Я слыхал, он занимается колдовством, там, на Колёсах-то, – пробормотал Лука. Я склонился к нему вплотную, несильно ухватил за загривок и прошептал на ухо:
– Ещё хоть раз это слово услышу, Лука Жирный, – не потерплю. Ни от тебя, ни от кого-нибудь ещё, понятно? Билли отмечен богиней, в нем есть природная способность к чародейству, которую он может развить, если выучится, – и это хорошо. Хорошо и для самого Билли, и для всех Благочестивых. Хочу видеть, что ты меня понял.
