Я отбросил эту мысль и направился в общую комнату, где Поль-портной как раз заканчивал снимать мерки, а его подмастерья записывали, кому чего пошить. Харчевня к этому времени уже открылась, впервые открылась для посетителей с тех пор, как я выставил за дверь Дондаса Альмана с его парнями да изрубил на куски его «влиятельных друзей». Торговля шла медленно, как и следовало ожидать после всего, что случилось, но с окрестных улиц набралось-таки пару-тройку человек. Карманы, понятно, у всех были почти пустыми, и я велел Хари продавать пиво по сниженной цене, просто чтобы хоть кто-нибудь его да купил. Пока что, ясное дело, я распродавал запасы Альмана, и какое-то время можно было не обнаруживать убыток, но так, само собой, не могло длиться вечно. Особенно если учесть, как часто мои же ребята прикладывались к бочонкам.
Чёрный Билли, как и полагалось, стоял у дверей, а в дальнем углу за столиком я приметил Мику – он сидел именно так, чтобы можно было окинуть бдительным взглядом всё помещение. Эйльса же была просто загляденье – в своём чистеньком белом фартуке она улыбалась за стойкой, заигрывала с посетителями и сметала медяки в денежный ящик, подавая кружки с пивом или – время от времени – стакан браги. К тем, кто заказывал брагу, я приглядывался попристальнее. У этих водились деньжата, что заставляло обратить на них внимание на наших-то улицах.
Выполз из кухни, опираясь на палку, Хари – улыбнулся честному народу, пожал руки незнакомым и представился.
Он выглядел так, как и подобает хозяину харчевни, и вскорости разошлись слухи, кто он такой и на кого работает. Когда я вошёл и Эйльса принесла мне бражки, за которую я не заплатил, все уже поняли, кто я такой. Может, сегодня и Божий день, но все, кто собирался сходить в храм и исповедаться, это уже сделали, и своё капелланское одеяние я пока что отложил. Время отца Томаса закончилось, теперь снова пришло время Томаса Блага.
Я встал, поднял стакан и прокашлялся.
– Всем заткнуться! – рявкнул Йохан.
В харчевне воцарилась тишина, и я взял слово:
– Добро пожаловать в «Руки кожевника». Большинство из вас меня знает, а для тех, кто не знает, зовут меня – Томас Благ, я хозяин этого заведения, как и многих других. Был я на войне, но теперь вернулся, и «Кожевник» снова принадлежит тому, кому следует.
– А поборы тоже будут как до войны? – чересчур многозначительно поинтересовался кто-то.
– Поборы временно прекращаются, – сказал я. – Знаю, времена сейчас тяжёлые. В войну всем нелегко пришлось: и тем, кто дрался, и тем, кто сидел в тылу. Забудьте, сколько вы платили Альману, а сколько платили мне до войны, обсудим потом. Пока же никаких поборов у меня на улицах, а если кто-нибудь явится и потребует денег, идите и расскажите об этом мне или моему брату, а мы уж их выдворим.
