– Что пан принюхивается? – хозяйка, сдающая комнату, очень пожилая женщина, украшенная шляпкой с цветочками и припудренными чёрными усиками над верхней губой, явно была недовольна поведением Алеся. – Поверьте, я сдаю комнаты лишь приличным людям, от которых ни запахов, ни беспокойства.
– Тak, rozumiem.[26]
– О, пан говорит по-польски, да ещё без акцента, – пани Ядвига перешла на польский язык и радостно заворковала. – Позвольте спросить: откуда такое произношение?
– У мамы были польские корни.
Алесь достал портмоне, собираясь рассчитаться за месяц и надеясь на завершение разговора. Не тут-то было.
– Пан православный? – хозяйка с любопытством показала на распятие, выглядывающее из баула Алеся.
Почему-то распятие оказалось единственным, что не украли из родовой усадьбы, простоявшей без присмотра несколько лет смутного времени, когда власти менялись, словно перчатки капризной прелестницы. Три года назад, побывав в Близневцах, Алесь снял затянутое паутиной распятие со стены, с тех пор оно ездило с ним всюду.
– Разве это уже запрещено?
– Что вы, как можно, пан Алекс, – пани Ядвига всплеснула сухонькими ручками, – пан Пилсудский – истинный праведник. Он поклялся, что пришел в Литву только ради освобождения народа от ужасов большевиков, а религия – вопрос нашей совести. И он держит слово. Вот, университет в Вильно открыл – такое, поистине, мог сделать только святой.
– А еще с подачи этого святого неуклонно закрываются белорусские семинарии и гимназии, – буркнул Алесь.
– Неужели вы предпочитаете, чтобы дети учились говорить на мужицком языке, пан Алекс? – от огорчения на глазах пани Ядвиги выступили слезы. – Великая Польша подарила миру столько гениев… Я верю, Речь Посполитая возродится в своих границах. Это время недалеко.
Алесь промолчал. Он догадывался: в разговорах с пани Ядвигой темы границ Речи Посполитой лучше не касаться. Начнётся бурное словоизвержение со слезами, сморканием в кружевной платочек и последующей мигренью – у него, Алеся. Больше любых высказываний пани Ядвиги Алеся огорчало, что с её приходом исчез лёгкий аромат цветов и сандала, проникавший в комнату через приоткрытое окно. Он снял комнату в этом доме с мансардой только потому, что открыв парадную дверь, почувствовал на лестнице насыщенный и в то же время нежный запах жасмина, смешанный с ароматом розы и ненавязчиво-сладковатыми древесными нотками какого-то экзотического растения. Запах вызывал учащённое сердцебиение и представление о прекрасной молодой женщине, легко взлетающей по ступенькам, по которым каждый день будет ходить он…
