– Господа, – начал Гален. – Мне необходимо срочно покинуть «Эддингтон Холл». Я направляюсь в Эксмут.
– Но… зачем? – виконт был шокирован новостью.
– В интересах следствия. Сэр Валентайн останется здесь и продолжит расследование. Велите подать экипаж.
Последние слова были адресованы дворецкому, который тут же ретировался исполнять пожелание инспектора.
– А как же обед? – вставила Розелин.
– Без меня, – Гилмор галантно кивнул. – Мне пора. До скорой встречи!
Сэр Гален тут же направился к выходу, и пока он уходил, доктор Аттвуд не проронил и слова, внимательно наблюдая за всеми присутствующими. Его лицо было крайне серьезным, а правая рука рефлекторно поглаживала аккуратно стриженную бородку.
– Признаюсь, я ничего не понимаю! – Норберт развел руками в стороны. – Может мне кто-нибудь объяснить, что же все-таки происходит?
– Я думаю, в ближайшее время мы обо всем узнаем, – задумчиво ответил Аттвуд, понимая, что вопрос адресовался в большей степени ему.
Обед прошел практически в полном молчании, только стук столовых приборов о тарелки придавал живость обстановке. По завершению обеда Валентайн повторил свою просьбу Алисдэйру, сказав, что им также необходимо поговорить с глазу на глаз.
– Тогда это лучше сделать в моей комнате.
Виконт готов был взорваться от такой бестактности, демонстрируемой в его собственном замке, и если бы не Розелин, то, несомненно, так бы и поступил. Однако она положила свою ладонь на руку мужа, чем сдержала его эмоции, и выразительно посмотрела в его глаза, как бы останавливая готовую вырваться наружу брань супруга. Когда Аттвуд и Алисдэйр скрылись из виду, леди Эддингтон обратилась к Норберту:
– Не веди себя как обиженный мальчишка. Ты же сам попросил нашего гостя остаться и помочь в этом кошмарном деле.
– Но это не значит, что в моем доме должны быть секреты от меня же!
– Но это не означает и обратного, если сэру Валентайну так необходимо по каким-либо соображениям для пользы дела вести себя подобным образом. Мы ведь многого не знаем…
– Вот именно! – резко прервал ее виконт. – Вот именно, об этом я и говорю! Мы многого не знаем, и это бесит меня!
– А ты успокойся. Придет время и, как сказал доктор, мы обо всем узнаем.
Пока супруги спорили, Кенрик молча наблюдал за ними: его, в частности, забавляла злость отца, которому доставили неудовольствие пребывать вне событий. Нашелся человек, сумевший крайне обозлить самого Эддингтона!
– По-твоему, это смешно?! – рявкнул Норберт.
