Туда-сюда по обширному холлу, а затем и рабочим коридорам сновали измученные сроками сдачи статей журналисты – кто-то расторопнее, кто-то помедленнее. Чувствовалось, что все эти люди оказались тут по своей воле. По своей воле они рыли землю в поисках того, что можно сдать в печать, что может заставить рядового потребителя фактов ахнуть от удивления. Заряженные энергией либерализма и отрицания главенства порядка над хаосом, превознося свое желание стать лучше остальных, эти люди отвергали всякие нормы морали в поисках сиюминутной сенсации и, как следствие, похвалы босса. Ну, или, на худой конец, какого-нибудь скандала.
– Добрый день, – услышал я в свой адрес приветствие секретаря редактора. Я не стал запоминать его имя, но, несмотря на это, он предложил нам подождать окончания какого-то совещания. – Прошу простить, мистер Эдлер обсуждает завтрашнюю передовицу.
– Можно кофе? – попросил я.
– Разумеется, – улыбнулся секретарь и исчез из моего поля зрения.
– Ты же говорил, что не хочешь кофе? – раздраженно спросил Дженкинс.
– Ничего личного, парень, – развел я руками.
– Что ты хочешь у него выяснить? – спросил Дженкинс уже спокойно.
– Кроме стандартной ерунды нужно выяснить, что он собирается от нас скрывать.
– Я не понял, – сказал Дженкинс.
– В общем, так. Подам тебе знак – начнешь наезжать на него.
– Ладно. А как?
– Не знаю, я даже не видел этого парня ни разу. Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
– Я думал, у тебя есть какой-то план действий, – возмутился Дженкинс.
– Нет у меня никакого плана, – прошипел я, пытаясь не привлекать внимания секретаря. – Ты что, не знаешь, в чем суть?
– Выяснить факты, думаю.
– Так, хорошо…
– Ваш кофе, сэр, – перебил секретарь, нашедший повод подойти поближе.
– Спасибо, – сказал я, принимая аккуратную чашку из кремового фарфора. – А здесь очень мило. Кто дизайнер?
– Саймон Джонс, – ответил секретарь с важным видом.
– Очень просторно. У вас тут все на виду и на слуху, правда?
Мы взяли у секретаря кофе, и тот уселся за свой рабочий стол, явно раздраженный моим наблюдением. Я снова стал говорить тише.
– Главное, заставить его чувствовать себя некомфортно. Тогда он начнет совершать ошибки, проговариваться. Понимаешь?
– То есть, ты думаешь, он будет врать?
– Боже мой, он ведь редактор крупной газеты. Разумеется, он будет врать. Даже не сомневайся в этом. У него это что-то вроде рефлекса – говорить то, что ты хочешь услышать. Он собьет тебя со следа, глазом не моргнув. У него в неделю бывает, по крайней мере, одна неприятная беседа с теми, кто платит ему зарплату. И ему еще не то приходится делать, чтобы не выдать истинное положение дел. Но если получится выбить его из седла, то он выдаст что-нибудь важное для нас.
