Конечно, я могла бы обвинить в этом Адама. Заявить, что перестала чувствовать себя привлекательной, желанной. Что мой будущий муж заставляет меня ощущать себя нелюбимой. Я могла бы сказать, что он не понимает и не поддерживает меня. Возможно, все действительно так и было. Но ничто из перечисленного не оправдывало бы мою неверность.
– Я не собираюсь с ним спать, – заверила я Себа, когда позвонила сказать, что мне нужно увидеться с Джеймсом еще один раз, последний, «для правильного завершения».
– Кого ты пытаешься убедить – меня или себя? – Он невесело рассмеялся. – Потому что, должен признаться, тут я смотрю на дело иначе. Не так, как ты. Иди, пусть пощекочут твое самолюбие, но ты затеяла опасную игру. Пойми наконец, какие у нее могут быть последствия. Если Адам об этом узнает, то у тебя будут большие неприятности – даже если между тобой и Джеймсом ничего не было.
– Я знаю, что делаю. – И я тяжело вздохнула.
– Делай что хочешь, но, когда грянет буря, не беги ко мне жаловаться.
При этих словах в груди у меня все сжалось. Себ придерживался широких взглядов по поводу всего на свете, и, когда он четко объяснил мне ситуацию, ее сложность лишь возросла.
– Позвони мне, когда к тебе вернется благоразумие, – изрек он и отключился.
Какая-то крошечная частица меня очень хотела, чтобы Джеймс отменил нашу встречу. Тогда все стало бы легче: это подвело бы черту подо всем, что у нас до этого происходило (что бы это ни было). Но он ничего не отменил. Поэтому, страшно волнуясь, я вошла в «Американский бар» отеля «Савой», и его глаза встретились с моими, когда я только еще приближалась к нему.
– Рад тебя видеть. – Он взял меня за плечи, расцеловал в обе щеки. – Выглядишь просто невероятно.
Это слово вновь и вновь повторялось у меня в голове. «Невероятно». Будущему деверю не полагается так говорить. Он может сказать «прелестно». Или «мило». Или даже «великолепно». Но «невероятно»? Это исключено. Сердце у меня бешено забилось при мысли, что я не придумала себе тот взгляд, которым он одарил меня в кафе. И те чувства, которые таились за его тогдашними словами.
– Что желаешь? – Он поднял руку, призывая бармена.
– Бокал просекко, пожалуйста.
– Два бокала шампанского, пожалуйста, – сказал он человеку в белой куртке, стоявшему за стойкой.
– Что мы отмечаем? – спросила я.
– Перед тобой – официальный садовник Лэнсдаун-Плейс, район Ноул-парк.
– Ого! Фантастика! – воскликнула я, инстинктивно притягивая его к себе, чтобы обнять в знак поздравления. – Значит, ты получил эту работу.
