«Ваши документы», – услышал. Остановленный что-то пробормотал. «После десяти находиться на улицах запрещено, – последовал чеканный ответ. – Пройдемте с нами».
«Елки-палки, – выругался про себя Шурка. – Как я не подумал!..» Комендантский час. Патрули ходили повсюду.
Расстояние от арки на Садовой до Зимней канавки вмиг раскинулось. Стало коварным и непреодолимым, как антарктическая пустыня.
Значит, остается только тот, второй путь.
Шурка скачками взбежал обратно по лестнице. Сердце быстро билось. Еще можно успеть.
…Если только она тоже умеет…
Вернулся в квартиру.
…Вдруг она просто странная, и больше ничего…
Призраком пронесся по коридору. На пороге комнаты подождал. Глаза привыкли к зашторенной темноте. Различили черную стену ширмы. Ступая на пальцы, Шурка зашел за нее. Замер.
…Умеет или нет, проверять некогда…
Прислушался. Сара дышала ровно. Шурка зашел за угол. Здесь от окна лежал прямоугольником лунный свет. Сомкнутые веки Сары были скованы ресницами. Одеяло натянуто до самого подбородка.
…Только надеяться…
Сердце его ухнуло: куклы было не видно.
Шурка неслышно приподнял край одеяла, заглянул. Руки Сары были сложены и прижаты к груди.
Вот она: узелок головы торчал из кулака.
Шурка протянул руку. Обхватил узелок пальцами. Задержал дыхание перед тем, как потянуть куклу на себя.
Сара распахнула глаза. От неожиданности Шурка отпрянул. Сара приложила палец к его губам: тс-с-с-с. Откинула одеяло. Она была полностью одета.
«Она что, знала?» – неприятно удивился Шурка.
Сара наклонила кудри, бесшумно выдвинула из-под кровати ботинки. Посадила в один куклу, оба прижала к груди. Показала подбородком на дверь: пошли.
В коридоре Сара просунула ступни в ботинки. Присела на колено, завязала шнурки. Выпрямилась. Глаза ее глядели вопросительно. Шурка выдохнул:
– Некогда объяснять.
Сара протянула куклу.
– Спасибо.
Шурка взял куклу.
– Но ты, – велел шепотом, – остаешься дома.
Оба пошли по коридору. Бесшумно. «Как воры… А мы воры и есть. В смысле я».
У дверей в комнату Ивана Валентиновича остановился.
– Ты за мной не идешь. Стой здесь, – приказал. Сара, не споря, отступила в темноту. За дверью как будто пытались завести мопед: гр-р-р-р, гр-р-р-р. Даже джентльмены храпят.
Шурка тихо толкнул дверь. Храп колебался в воздухе, как звуковая завеса. В лунном свете блестели на столике флакончики. Темным холмом лежал спящий. Чернели веером окошки фотографий над его кроватью. Лысый венок казался скелетом какого-то круглого животного.
