Пархоменко молодцевато поднялся.
– Может, он из-за фартука моего в бега пустился? – тревожно подала голос тетя Даша. – Да его ведь и не драли, прости господи, никогда. Пальцем ни разу не тронули. Чего ж он так?
– Какого фартука? – обернулся Пархоменко.
– Фартук соседке разрезал, – хмуро пояснил дядя Яша. Кивнул подбородком на пол.
– Конфликт с соседями? – приподнял усы Пархоменко.
– Нет-нет! – завопили тетя Даша и дядя Яша, умолкли тоже одновременно. И заговорили – опять разом:
– Ничего я не обиделась, – тетя Даша.
– Я фартук возмещу, – дядя Яша.
– Так! – махнул чистой страницей в блокноте милиционер Пархоменко. – Теперь по порядку.
Пока тетя Даша и дядя Яша излагали милиционеру, кто не обиделся и что возместит, пока тот посасывал карандаш и записывал ничтожные подробности, Шурка подошел, поднял тряпку. Развернул в протянутых руках.
Как верно говорят, что за деревьями не видишь леса, так можно сказать, в данном случае сквозь дырки дядя Яша не видел ничего, кроме собственных рук.
Зато видел Шурка.
Испорченный фартук был похож на карту неведомого мира.
Дыры были похожи на континенты. И все они были парными. Две большие дыры в форме груши. И маленькие дырки – тоже две. Две дырки-сосиски подлиннее. Две такие же, но покороче.
Бобка не разрезал фартук.
Бобка из него – вырезал.
Два маленьких кружочка были ушами.
Сердце у Шурки билось в полной тишине, раскачивая комнату, стул с милиционером, дверной проем, растрепанную тетю Дашу.
Никто не обращал на Шурку внимания.
Шурка отошел в угол. На потолке чернело пятно – в блокаду стояла железная печка. Плинтус был отодран. Очевидно, и его тоже скормили печке. Осталась щель. Шуркин палец нырнул в нее без труда. Слепо ощупал. Уперся в стену.
Глаза в тайнике больше не было.
…А из двух стручков получился, стало быть, куцый хвостик.
– Где этот фартук? – зычно воззвал милиционер Пархоменко. – Это теперь вещественное доказательство.
– Чего – доказательство? – не понял дядя Яша.
– Улика! – поднял палец Пархоменко.
Шурка поспешно скомкал. Никто не должен увидеть ничего, кроме дырок. Подал.
Милиционер взял. Покачал головой. Положил на стол. Встал, одернул куртку. Надел фуражку.
– Где ключ от чердака?
Соседи засуетились.
– Я белье вешала, – вспомнила тетя Дуся.
«Все просто!» – сказал в голове у Шурки голос. Бобка сшил нового мишку.
Ни на чердаке, ни в подвале Бобку не нашли.
Пархоменко снял черную трубку в коридоре. Снял фуражку. Торжественно-гробовым голосом объявил:
