В комнате у него висел костюм пингвина: фрак, пояснял Иван Валентинович. И еще: «Джентльмена, Шурка, – наставлял, – ничего не может удивить». Поэтому Шурка спросил прямо:
– Вы как понимаете, что такое судьба?
Сосед задумался на несколько мгновений, склонил голову, плотно обтянутую кожей. «Совсем как у Матвея Ивановича», – вдруг подумал Шурка. Иван Валентинович разомкнул узкие губы:
– Парка.
Еще призадумался. Уточнил:
– Которая прядет свою нить. Ничего не поделаешь.
«Я, наверное, не джентльмен», – признал Шурка. Он удивился. Вернее, был разочарован. Как Майор и предупреждал: от бессилия вводят тетку с ниткой.
Неужели не наврал и про остальное?
«Сейчас спросит: а что? Тебе зачем?», – опасался Шурка и, бросив «Спасибо, до свидания», двинулся поскорее к двери. Но Иван Валентинович был джентльменом. Замурлыкал только «Сильва, люблю тебя… Ты жизнь моя, мечта моя», махнул на прощание рукой, сел за стол, взял чашку за ушко, придвинул к себе альбомы.
«Оперетта», – снисходительно хмыкнул Шурка.
В коридоре он недолго выбирал следующую дверь.
– Дома! – крикнула на стук Людочка.
Шурка открыл дверь – и увидел самого себя. Зеркало у Людочки стояло прямо напротив входа. Оно состояло из трех частей: одна показывала левый профиль Людочки, другая правый, а средняя – Шурку. Ну и саму Людочку анфас. Та проворно выбирала из волос бумажные трубочки. Вынет – а на ее месте упругий завиток.
– Ну, говори быстро! А то я в гости иду.
Людочка оттопырила нижнюю губу, дунула, локон надо лбом взлетел и снова упал. Перед Людочкой стояли какие-то коробочки, бутылочки, флакончики, шкатулка. Шурка много чего знал про Людочку. В шкатулке были две медали и орден в виде красной звезды. Знал даже модель самолета, в котором Людочку во время ночного вылета сбили немцы: У-2.
Самолет был фанерный, он развалился, куски сгорели на лету.
А Людочка не умерла.
«Не судьба!» – любила приговаривать.
Людочка придвинула граненый флакон, наклонилась к нему, сдавила рукой резиновую грушу. На всю комнату запахло одеколоном. Принялась рукой поправлять локончики. Слева, справа. Слева, справа.
Другой руки у Людочки не было. Шелковый рукавчик был заполнен только наполовину.
Сперва Шурка бросался: «Я помогу!» Но Людочка в ответ глядела злобно. Только потом Шурка понял, как надо. И дружба наладилась.
Душистая пыль долетела до него. Почему-то продрал озноб. Сообразил: от официантки пахло так же. Когда обедал с Майором.
– Вкусно пахнет, – заметил он. – Это «Красная Москва»?
