Майор кивнул:
– При этом на вид – совершенно здоровый. Ничем не проймешь. Ничего ему не страшно. Ничего не боится.
– Это же неплохо, – вставил Шурка. – Вы же сами говорили: от страха люди…
– Я не это говорил, – быстро перебил Майор. Опять ткнул вилкой в сторону генерала.
– …Не радует его, правда, тоже больше ничего.
Шурка задумался.
– Истощение сердца.
– Точно! – воздел на вилке кусочек мяса Майор. – Хорошее выражение, – потом сунул в рот.
– А вы, конечно, знаете, где его семья?
– Конечно. Я знаю всё. Родителей его немцы расстреляли, общий ров. Жена и дети погибли под обстрелом, не сразу, правда. Они…
Шурка быстро перебил:
– Может, лучше и не знать.
– Может. Ты это у него спроси: лучше или хуже.
Звякали о фарфор вилки и ножи. Шурка глядел в сторону, чувствовал, как внутри моросит холодный дождик.
– Странно, – через силу заговорил он. Умолк. Майор деликатно ждал, даже перестал жевать. Шурка вытолкнул слова из горла:
– Никогда не думал, что самым близким мне в итоге окажетесь именно вы.
– Ну, мы многое пережили вместе, да, – подтолкнул тот ножом кусочек мяса, загнал на вилку, сунул в рот. – Это сближает. Я видел тебя, ты видел меня. В разных ситуациях. Кто сам не пережил, тот нас не поймет.
«Попробовать поговорить с ним?» – подумал Шурка.
– Попробуй, – кивнул Майор, утирая губы салфеткой. – Может, я что-то умное скажу.
Шурка напомнил себе: стоп, он – не человек. Подобрался, задвинул все засовы.
– Компот? – раздалось сверху.
Оба подняли головы. Та поставила один стакан, второй. Наклоняя светлые локоны, стала набирать на поднос грязные тарелки, звякнула сверху ножи, вилки. Цапнула комочек салфетки.
– Ваш сын? – улыбнулась, но как-то кисловато.
– Да! – ответил Майор.
– Нет! – одновременно ответил Шурка. Оба уставились друг на друга, а официантка – с равным недоумением на обоих.
– Приемный, – разъяснил Майор. – Нашли друг друга на дорогах войны.
Та не хотела больше знать о чужих драмах – их вокруг и так хватало. Кивнула, поднимая нагруженный поднос, отошла.
– Что вам от меня надо? – не выдержал Шурка.
– Глаз!
– Зачем?
Одной рукой Майор взял стакан с компотом, поднес ко рту.
– Затем.
Другой – приподнял себе правое веко. Вылущил на ладонь – протянул Шурке:
– Вот. Пришлось временно вставить. Фарфор, стекло. Произведение клиники профессора-офтальмолога Филатова.
Глаз был как настоящий. С черным зрачком. С лучиками вокруг. Отвратительный именно потому, что почти как настоящий. Совершенно холодный и неживой.
