– А что не так с Пушкиным?
– Все вот это «буря мглою небо кроет», «туча по небу идет, бочка по небу плывет». Все это больше никому не интересно.
– По морю! А не по небу. Бочка.
– Сами вы – бочка!
Шурка опять отвернулся.
– А от Самсона море видно? Что-то не помню уже.
– Что Пушкин писал про Петергоф?
Все умолкли. В стороне от дороги стоял трамвай. Он был мертв. Давно. Убит на ходу. Когда немцы еще только заняли Петергоф. Из деревянных боков осколками снарядов были вырваны куски.
– Маршрут, который бегал в Стрельну, – сказал кто-то. И сразу поправился. – Скоро будет опять бегать.
Но разговор не возобновился. Головы как одна поворачивались то на одинокую обгорелую печную трубу, то на рытвину из-под снаряда, то на дом, легший по диагонали. «Взрывная волна», – хотел было заметить тот, в шинели. Но промолчал: зачем, если и так всем ясно. Деревья были голыми и черными. Уже не понятно было: голые по-зимнему? Или голые – по-военному: мертвые, обугленные и больше никогда не покроются листьями. Остаток пути все молчали.
Грузовик остановился рядом с другими. Со стуком падали задние борта. Люди спрыгивали, чавкали по снежной жиже – сапогами, ботинками, галошами. Людей было много.
Все прятали лица, держали их как-то вниз и в сторону, словно стараясь не увидеть лишнего. Дядя Яша подумал: как будто перед ними голый престарелый отец.
Голый и мертвый. И им предстояло то, что по смерти должны родителям сыновья и дочери: обмыть, убрать, похоронить.
Только они приехали не хоронить. Люди умирают. Деревья умирают. Города, парки, статуи и фонтаны – нет.
– Берите лопаты, тачки, – негромко командовал мужчина в шинели с погонами. – Вот здесь всё.
Чавкали шаги. Звенели голоса. Сновали бригадиры.
– Группа на уборку Большого каскада – сюда! Кто копать тоннель? Сюда!
Женщины закинули на плечи щетки, лопаты.
Рядом спорили двое:
– Нам бы мужиков подсыпать на тоннель! – вопил бригадир. – Товарищ командир! Где равенство полов? Где равенство возрастов?
От него пахло сладким спиртовым духом.
Военный поморщился, когда до него долетело дыхание. Он не был расположен к шуткам:
– Зачем вам мужики? Там наоборот. Там надо действовать деликатно. Там же статуи зарыты!
– Ну а так, пока до статуй дойдем, кто копать будет?
– Выпили – так ведите себя прилично, – отрезал военный.
– Я не выпимши, – обиделся бригадир. – Я только согрелся… На холоде же работать!
Люди разбредались группами. Слушали объяснения военных:
– Саперы поставили отметки, где проверено. О полном разминировании парка речи пока нет. Только обеспечены проходы. Повнимательнее!
