— Да. Увели всех, кто выжил после чумы, а пустые дома сожгли. Ни фуража, ни провианта в округе не осталось. Люди не сопротивлялись, нам удалось их уверить, что в пределах леса безопаснее.
— Значит, долго держать осаду они не смогут. И попытаются перекрыть нам дорогу к лесу. Спустить на них Стражей никак нельзя? — Ваэрден сделался сосредоточенным и немногословным, всколыхнувшееся было в нем раздражение заглохло, сменившись обычной в последнее время деловитостью.
Чем дольше Тореайдр всматривался в медовые глаза подопечного, тем меньше ему нравилось то, что в них отражалось. Из живого чувствующего существа Волк постепенно превращался в нечто неодушевленное, действующее только благодаря необходимости.
И куда смотрит Рейн, алден ее дери?!
— Нет, — спохватившись, ответил Змей. — Стражи привязаны к тропам, которые охраняют, и могут отойти в сторону не более, чем на тридцать-сорок шагов. Они создавались для охраны топей.
— Жаль, — помрачнел Ваэрден. — Будем выкручиваться иначе.
И он, не изволив даже попрощаться, сбежал со стены.
Тореайдра взяли сомнения в том, что этот упрямец, день за днем старавшийся превратить себя в механизм, слышит и чувствует хоть что-то.
Нет, не быть такому Хранителем. Нужно срочно что-то делать.
* * *
— Госпожа, — девица вынырнула из ночного мрака, как алден из Червоточины и поймала бредущую Лемпайрейн за руку. Ифенхи дернулась было огрызнуться на нахалку, но почуяла в ней страх и сдержалась. — Госпожа, вы можете помочь господину Волку?
Рейн едва не рыкнула. Да что ж за напасть такая?! И часа не прошло, как отец приказал ей, ни больше ни меньше, ночевать исключительно в одной постели с этим ходячим недоразумением. А тут еще эта! Но такой предлог явиться все же лучше, чем ничего — может быть, ее пошлют вон не сразу.
— Что случилось на этот раз? — со вздохом спросила ифенхи.
— Он уже которую ночь не спит и мучается кошмарами, госпожа.
Женщина вздохнула и махнула рукой.
— Пошли.
Снег смачно захрустел под ее сапогами, когда она зашагала в сторону флигеля. Вокруг горели костры и мерно гудели мужские голоса — гарнизон крепости честно старался наладить отношения с недавно явившимися ифенху. В сухом морозном воздухе клубился дым, смешанный с горячим паром сотен дыханий, гомон разговоров колебался и убаюкивал. Десятилетиями копившаяся в этих стенах ненависть постепенно рассеивалась, уступая место чему-то новому, еще не обретшему названия и определения. Они еще долго будут настороженно присматриваться друг к другу, но первый лед отчуждения уже сломался.
