Христианство — это подвиг жизни, это крестоношение, это труд. А нынешнее христианство у многих лишь на кончике языка, пока небо над головой безоблачное.
В молодости мы придаем особое значение метафизической стороне христианства, освещающей запросы нашего ума. В годы первоначального мужества, когда человек определяет свое положение и отношение к другим, пред ним выступает великое нравственное значение христианства. Когда он отдается работе общественной и государственной, он видит его преобразующую, созидательную силу. Но чем дальше, тем больше растет в человеке сознание своего греха пред Богом, — он видит в Христовой вере путь возрождения и прощения грехов.
В годы же, приближающие нас уже к могиле, сняв соблазнительные и обманчивые покровы со всего греховно-мирского, уразумев подлог греховных радостей, обман, мишуру во всем, что манит нас греховными радостями, как драгоценность мирских удовольствий, перестрадав, перегорев в заблуждениях, в ошибках, в разочарованиях и падениях, — человек подходит к тайне страдания как искупляющего подвига, подходит к распятому Искупителю.
Так даже в отдельном человеке меняется постоянно отношение к христианству. Только Церковь сильна и способна воспитать нас так, что эта односторонность, эти увлечения уравниваются в нас, и мы идем средним царским путем Евангелия.
Христос соединился с человеческим родом, избрав в нем не только праведных и не только святых. Он Сам, будучи искушаем грехом, знал меру человеческой немощи и слабости и, быв подобен человеку во всем, кроме греха, Своей Божественной любовью всех воплотил в Себя и всех искупил Собою.
Своей человеческой святостью Христос оправдал всех: и тех, кто был Его плотью и кровью, и тех, кто родился от Него духом. И Ветхий Израиль, живший до Рождества Христова, и мы, Новый Израиль, явившийся в мир вместе с Рождеством Христовым под сенью Божией благодати, объединяемся одними чувствованиями, которые во Христе Иисусе. И вера, надежда и любовь — главные из них. И именно эти чувствования делают всех нас родными и близкими вопреки пространству и времени, разделяющим людей. Эти чувствования можно назвать одним словом — жаждой Бога.
Царство Божие внутри нас вызревает и не зависит от места жизни. Господь один везде, и в Орле, и в Дивееве, а время сейчас такое, что и в Дивееве найдете то, что смутит и расстроит.
Ваши способности к целительству от врага рода человеческого. И никого, и ничего он не вылечит, но цель его — погубить, уморить. Начинается все с доброго, но вот ко мне ежедневно приезжает много людей, которые этот первый и кажущийся добрым этап уже прошли, — и дорого же они теперь рассчитываются за свою безграмотность в духовной жизни, — ведь на второй стадии в целителе и в его пациенте открывается беснование, а конечный этап — навязчивая идея о самоубийстве. И очень многие приводят это теперь в исполнение. И гибнет в аду безсмертная человеческая душа, и гибнет тело.
