В более многословной манере, чем обычно, папа прямо отвечает мне, что не будет совать нос не в свое дело. Я начинаю понимать, что мама имела в виду, когда называла его сухарем. Мы выловили человека из океана, а папа продолжает рыбачить, будто ничего не случилось.
— Ты еще не усвоила морской обычай, Элис? Не спрашивай, не говори, — сказал мне дядя Горький.
— Но ему столько же лет, сколько и мне, — возражаю я.
— Неважно. Если попытаться распутать все тайны этого океана, возраст не будет иметь значения. И, как по мне, это почти то же самое, что открыть ящик Пандоры. Думаешь, твои пуанты, которые висят внизу, не станут для кого-то загадкой, если эта лодка когда-нибудь пойдет ко дну?
Дядя Горький всегда знал, как заткнуть мне рот. О пуантах я говорить не хочу.
Впрочем, появление Сэма на «Кальмаре» заставило меня забыть о танцах. Еще через несколько дней он наконец-то вышел на палубу осмотреться. Он такой бледный и худой, что, думаю, папа не станет заставлять его работать. Но понемногу Сэм начинает интересоваться, как тут все устроено. У меня такое чувство, будто я зачитываю опись оборудования.
— Это лоток для потрошения рыбы, — говорю я, отрезая голову чавычи по шейному позвонку; Сэм морщится. Вообще-то я пыталась его впечатлить.
— Прости, — говорю я. — Это только первый раз противно. Или, может, ты уже рыбачил раньше?
Сэм трясет головой.
— Мой папа был рыбаком, — произносит он.
Но потом замолкает, и я чувствую, как между нами вырастает невидимая стена. Понятно, про отца не спрашивать.
— Ты мне расскажешь когда-нибудь, что ты делал на пароме? — Я стараюсь, чтобы в моем голосе не было слышно любопытства.
Он вздыхает:
— Мы с братьями пробрались на него тайком.
— Правда? Офигеть.
— Пожалуйста, не рассказывай своему отцу, — просит он. — Я боюсь, что моего старшего брата арестуют, если найдут.
— Но нужно же как-то сообщить им, что ты цел, разве нет?
— Думаю, Хэнк, скорее всего, видел, как ты меня спасла, и знает, что я в безопасности. Он сейчас пытается найти способ связаться со мной так, чтобы об этом не узнали власти. И он, наверное, очень на меня злится.
— Разве он не переживает за тебя?
— Вряд ли. Хэнк ведет себя так, будто теперь он наш отец, а я постоянно все порчу. Он обожает командовать.
Сэм не смотрит мне в глаза.
— Уверен: он знает, что я в порядке; ему просто нужно придумать, как со мной связаться.
Надежды, что Сэм ответит, почти нет, но у меня еще так много вопросов.
— А почему вы вообще сбежали?
