— Иди сюда, — Бронн подскочил с ложа и, ухватив девушку за локоть, хотел привлечь к себе, но танцовщица с неожиданной силой вывернулась, оттолкнув Бронна. Не ожидавший сопротивления, мастер над монетой упал обратно на ложе.
— Ты что… — возмущенный возглас замер у него в груди, когда девушка медленно повернулась к нему. Щелкнули пальцы и в комнате разом погасли все свечи, кроме одной, горевшей ядовито-зеленым пламенем, напоминающим дикий огонь. Лицо танцовщицы, озаренное пламенем все еще горевшей свечи, приобрело жутковатый оттенок, глаза засветились желтым светом. Сейчас, когда все одежды спали, Бронн увидел меж упругих грудей странно родимое пятно в виде красного, как кровь, полумесяца. По его центру виднелся уродливый звездообразный шрам.
— Седь-мое Пекло! — выдохнул Бронн, — и ты ведьма?
— Я та, кто наполнит твою жизнь новой кровью, — странный, не слышанный никогда акцент, — это будет много, очень много крови, Бронн Черноводный.
Она подалась вперед, соскользнув к Бронну на ложе и тот порывисто прижал к себе обнаженное женское тело. Гибкие руки скользнули книзу живота, вновь пробуждая обмякшую было плоть.
— Да кто же ты?! — спросил Бронн и вскрикнул, когда острые зубы до крови прикусили мочку уха.
— Саломея! — вкрадчиво шепнули пунцовые губы.
В покоях царил мрак — лишь алые огни в глазницах серебряного черепа над дверью, озаряли лица людей, склонившихся над столом из чардрева и эбенового дерева. Резными черно-белыми панелями были выложены и стены комнаты — в память о загадочном и зловещем храме, где проходила свое обучение Мастер над Шептунами.
Арья пребывала в своем истинном обличье, облаченная в мужскую одежду. Темно-серые глаза цепко осматривали пухлого мужчину с редкой бородкой и бегающими, испуганными глазами. С шеи молодого человека свисала цепь мейстера и толстые пальцы судорожно теребили ее кольца. Третьим был худощавый темноглазый юноша восседавший на большом ковре, зависшем в воздухе на уровне стола.
… Он ведет себя хуже чем Эйрис Безумный, Мейегор Жестокий и Эйгон Недостойный вместе взятые, — вполголоса говорил толстяк, то и дело испуганно оглядывающийся через плечо, — клянусь Неведомым, если бы я не знал, откуда он явился, то решил, что он тоже Таргариен. Всего семь месяцев минуло с тех пор как Бронн отказался от должности мастера над монетой и вернулся в Простор, а Хайгарден уже превратился в худший вертеп по обе стороны Узкого Моря. Он собрал в нем отборных шлюх обоего пола, что предназначались для борделей столицы и чуть ли не каждый день устраивает в замке оргии. И ладно участвовали бы в них только шлюхи, но он принуждает к этому и знатных леди, — как девиц, так и замужних. Мужьям, что осмелились возмущаться, Бронн отрубил головы и насадил на ветви терновника, растущего меж внешней и средней стенами Хайгардена.
