Мегрэ, расположившись перед широким окном, смотрел на море, повсюду виднелись головы купальщиков.
Господин Луи встал за ним, он сознавал, что партия еще не выиграна, и искал новую приманку.
— Заметьте, как я уже говорил, прекрасная медсестра вышла только около половины первого. Тогда как врач объявил, что смерть молодого человека наступила на рассвете…
— Хм, хм, — пробормотал продолжавший сопротивляться Мегрэ.
— Это еще не все. Господин Оуэн, который, видимо, опасался, что ему станет плохо, или по каким-то другим причинам желая, чтобы медсестра была под рукой, снял для нее номер четыреста тринадцать, и дверь между номерами оставалась открытой…
— Ей не повезло, — вздохнул Мегрэ.
— Я тоже так думаю. Господа из оперативной группы уже разослали повсюду описание ее примет. Они все больше склоняются к тому, что она виновна, потому что свидетельство коридорного однозначно. В девять часов, проходя по коридору и, по обыкновению, подслушивая под дверьми, он отчетливо слышал голос медсестры в четыреста двенадцатом номере. А к этому времени преступление уже совершилось.
Мегрэ так хотелось, в знак протеста против всех этих загадочных историй и против своего непреодолимого охотничьего инстинкта, переодеться в плавки и красный купальный халат и отправиться на пляж позагорать и поглазеть на красоток!
— Но и это еще не все, — безжалостно продолжал господин Луи, который в своей строгой униформе напоминал временами протестантского священника.
— Ну что там еще?
— Я еще не рассказал, от чего умер молодой человек.
— Меня это не интересует! — из последних сил возмутился Мегрэ. — Лучше бы я снял за бешеную цену комнату в семейном пансионе, где с утра до ночи кормят одной телятиной! С меня достаточно, слышите, Луи? Я могу оплатить свое пребывание, и…
— Прошу прощения, — умиленно прошептал портье, пятясь к двери на цыпочках.
Он очень давно знал Мегрэ. И был уверен, что тот не даст ему уйти. Комиссар в отставке продолжал стоять к нему спиной, что всегда было хорошим признаком. И, не поворачивая головы, спросил:
— Какова же причина смерти?
Тогда господин Луи неторопливо произнес тем же тоном, каким возглашал «Машина мадам у подъезда»:
— Его утопили в ванне!
Он победил. Мегрэ «клюнул», как говорят аборигены.
Сколькими преступлениями он занимался за свою жизнь! Он склонялся над столькими трупами, что хватило бы на скромное сельское кладбище.
— Если вы хотите пойти посмотреть…
— Нет-нет, старина. Послушайте, что я вам скажу. Я категорически настаиваю, чтобы меня не вмешивали в следствие. Слышите? Появись хоть строчка обо мне в газетах, я съезжаю из гостиницы, которая мне так нравится. Кроме того, я этим делом заниматься не намерен… Согласен, чтобы вы держали меня в курсе, так, между прочим… Если у меня появится какая-нибудь мысль, что маловероятно, не стану утверждать, что я вам ее не сообщу…
