Сигерих махнул рукой своим воинам и те уложили мечи в ножны.
— Неужели ты считал, — произнес Сигерих, — что я не подумал об этом?
Он кивнул и фигура в белом бесшумно заскользила в сторону воинов. Не доходя до них несколько шагов она повела плечами и белые одежды упали на землю, обнажая столь же белое, соблазнительное тело.
— Джуллах, Йог и Дамбалла! — побледневшими губами прошептал Нгола. Лица его воинов и оруженосцев стали серыми как пепел, амазонки судорожно вцепились в свои ассегаи.
Прекрасная обнаженная женщина стояла перед ними с точеным телом и строгими аристократическими чертами лица. Но глаза ее светились страшным желтым светом, вместо волос был клубок извивающихся змей, а за спиной хлопали черные крылья. Полные губы раздвинулись в жестокой улыбке, обнажив острые клыки. А позади, в начинающих сгущаться сумерках из развалин выходили безобразные черные тени с горящими красными глазами. С ужасом осознал негр, что точно таким же цветом засветились и глаза его бывшего боевого товарища.
— Уходи на юг Нгола, — странно изменившимся голосом повторил Сигерих, — уходи и никогда не возвращайся. Или вместе со своей армией ляжешь костьми в Стигии.
— Наш спор так легко не закончить, ванир, — сдавленным голосом сказал Нгола, резко развернулся и ушел прочь. За ним, не скрывая облегчения, поспешила и его гвардия.
Сигерих проводил его задумчивым взглядом. Затем сделал знак ванирам, чтобы и они оставили их. Когда это было исполнено, он обернулся к Акиваше.
— Эта личина, — произнес он, — и этот храм, они же как-то связаны между собой?
— Конечно, — усмехнулась принцесса, уже принявшая свой нормальный человеческий облик. — Когда-то здесь стоял мой дворец, где я принимала гостей и устраивала пиры, о которых и по сей день помнят в Стигии. Позже жрецы поставили храм в мою честь и местные жители почитали меня как богиню.
— Дворец? — заинтересованно спросил Сигерих. — И что же вы делали в этом дворце?
— О, это были царские ночи! Вино лилось рекой и самые изысканные яства подавались на золотых блюдах. Самые знатные вельможи Стигии приходили ко мне со своими женами и куртизанками, маги Черного Круга совершали жуткие обряды, о которых уже давно забыли даже в Кеми. Самых красивых невольников и невольниц привозили сюда и все вместе мы предавались наслаждениям, во славу Сета и Деркето.
— Надо бы возродить эту традицию, — произнес Сигерих, притягивая к себе принцессу — вампиршу. — Причем прямо сейчас, — уточнил он, заваливая ее на каменную плиту заброшенного храма.
