— Уроки ей задаю я.
— Она хорошо учится?
— Она старается. Вы только это хотели узнать?
— Нет. Ваш муж, Григорий Токаев, попросил меня заехать к вам и узнать, как вы живёте. Вы довольны квартирой?
— Вполне. У нас три комнаты. Правда, одну занимает охранник, но и двух комнат нам хватает. В Москве мы жили втроём в одной комнате. И ничего, не жаловались.
— В чём-нибудь испытываете нужду?
— Спасибо, ни в чём. Продукты нам привозят, а больше нам ничего не нужно. Правда, гулять мы можем только по дворику, а он небольшой.
— Это в интересах вашей безопасности.
— Я понимаю. Вы часто видите Григория?
— Практически каждый день.
— Где вы его держите?
— Этого я не могу вам сказать. Но поверьте, условия у него неплохие. Даже лучше, чем у вас. Спокойная загородная жизнь.
— Как он?
— Здоров, спокоен, ни на что не жалуется. Усиленно изучает английский язык. Делает большие успехи.
— У него способности к языкам. Немецкий он выучил за несколько месяцев. Когда вы его отпустите?
— Когда придёт время.
— Ещё не пришло? Вы держите его уже полгода.
— Поверьте, миссис Токаева, это необходимо. Григорий это понимает. Он знал, на что шёл.
— Зовите меня Азой.
— Договорились. А вы меня Джорджем.
— Хотите чаю, Джордж? У вас в Англии замечательный чай, в Москве такого нет.
— Спасибо, не откажусь. Скажите, Аза, как вы познакомились с Григорием? Где это было — в Осетии?
— Нет, в Москве. Я училась в химико-технологическом институте, а он заканчивал училище имени Баумана. Нас познакомила его сестра Нина. Осетин немного в Москве, они стараются поддерживать знакомство. Через полгода мы поженились, ещё через год родилась дочь.
— Нина сейчас в Москве? Вы с ней переписывались?
— Она вышла замуж за Мишу Клыкова, он тогда был курсантом Бронетанковой академии. После войны его командировали в СВАГ, несколько дней он жил у нас в Берлине. Нина осталась в Москве, ему не разрешили вызвать семью.
— А с родственниками в Осетии вы поддерживали связь? Со своими или с родственниками мужа?
— Нет. До войны переписывались, потом письма перестали приходить. Что с ними сейчас, не знаю.
— Когда вы узнали, что Григорий решил уйти на Запад?
— В самолёте, который летел в Лондон. Даже в машине, когда мы ехали в Западный Берлин, я не знала, куда мы едем.
— Неужели он не делился с вами своими планами?
— Нет. Осетинские мужчины не нагружают женщин своими проблемами. У нас это не принято.
— Разве вы не замечали, что с ним что-то происходит?
— Замечала. Он и вообще-то не очень разговорчивый, а в последнее время совсем замкнулся, ушёл в себя. Очень много работал, допоздна печатал на машинке какие-то статьи, отчёты. Я чувствовала, что он специально загружает себя работой, чтобы ни о чем не думать.
