Так, в № 35 «Трибуна народа», перед тем, как перейти к изложению своей программы, Бабёф постарался обосновать, что идея совершенного равенства, если и может показаться непривычной, на самом деле отнюдь не нова и вполне естественна. Для этого он отыскал несколько цитат, подтверждающих наличие схожих взглядов у героев древности и авторитетных современников. Среди первых были названы трибуны Древнего Рима, Ликург, Иисус Христос{263}. Среди вторых — просветители: Руссо, Рейналь, Мабли, Дидро, которому Бабёф приписывал авторство «Кодекса природы» Морелли{264}. Кроме того, Бабёф записал в свои единомышленники депутата Конвента Ж.-Б. Армана из Мезы (в тот момент уже термидорианца), ссылаясь на его речь 1793 г. в пользу равенства{265}.
Еще более неожиданных «единомышленников» Бабёф отыскал в лице ненавидимых им вожаков Термидора: «Вероятно, любопытно будет увидеть, что мы можем также сослаться и на Тальена. В самом деле <…> мы обнаружили в газете, которую Тальен издавал в марте 1793 г. <…> уравнительные принципы; наконец, Фуше из Нанта заслуживает нашего величайшего восхищения, когда в своем постановлении, принятом в Невере 24 сентября II года, он в нескольких словах подтверждает наше святое и возвышенное учение»{266}.
Упоминал Бабёф в числе своих предшественников и Робеспьера с Сен-Жюстом{267}. Теперь они удостаивались его исключительно положительных оценок. От осторожного одобрения отдельных аспектов политики якобинцев Бабёф перешел теперь к их откровенной апологии. Очевидно, эволюция его отношения к этой «партии» не ускользнула от внимания критиков: в примечании к одному из номеров «Трибуна народа» автор счел нужным ответить на обвинения Лебуа в идейном непостоянстве: «Я будто бы громогласно обвинял якобинцев, говорит он, а потом я же их защищал. Я нападал на якобинцев, которые после 9 термидора не хотели требовать вместе со мною и с Электоральным клубом немедленного введения в действие Конституции 93 года… Я стал защищать якобинцев, когда они выступили с этим требованием, хотя было уже поздно»{268}.
Попытался Бабёф оправдать и перемену своего отношения к палачу Арраса Ж. Лебону: «Мне доказали, что Лебон был справедливым мстителем за угнетенный народ»{269}.
Впрочем, эти публичные разъяснения все равно не выявляют исчерпывающим образом причин эволюции отношения Бабёфа к якобинцам. Куда более откровенно его частное письмо к Ж. Бодсону, товарищу по Электоральному клубу и будущему деятелю заговора «равных». Это письмо, написанное 28 февраля 1796 г. (9 вантоза IV года) посвящено именно проблеме взаимоотношений с наследниками политических группировок времен Конвента. Оттуда и взята излюбленная советской историографией цитата, ставшая весьма популярной и тиражировавшаяся вплоть до детских книг, о «дьявольски хорошо задуманном диктаторском правлении» робеспьеристов
