Необходимость пропагандировать, агитировать, просвещать, распространять идеи (революционные вообще и коммунистические в частности) — центральная тема публицистики Бабёфа в рассматриваемый период. В связи с этим он подвергал критике тех приверженцев левых взглядов, которые предпочитали собираться узкими группами и до времени держать в секрете свои радикальные планы. По мнению Гракха, такое поведение приводит лишь к тому, что народ, не зная о существовании оппозиции и не видя альтернатив существующему порядку, смиряется с ним и привыкает страдать молча{250}. Оставаясь идеалистом и революционным романтиком, Бабёф на страницах своей газеты порой рассуждал, однако, как весьма прагматичный политик, понимающий психологию масс: «Если мы ничего не хотим открыть, если мы не показываем ничего, что может заинтересовать массы, если они не видят впереди ничего, что походило бы на благоденствие после уничтожения тирании, то как вы хотите, чтобы они решились выступить против нее и поколебать ее?»{251}
По этому фрагменту, да и по всему тону газеты заметно, что ее адресат по сравнению с периодом «Газеты свободы печати» теперь другой. Если раньше Бабёф обращался к народу, то теперь народ выступает у него в третьем лице. Предполагаемая аудитория «Трибуна» — патриоты, сознательные и просвещенные революционеры, способные повести за собой массы. Таких вожаков, в роли главного из которых Бабёф, разумеется, видел себя{252}, он считал наиболее важной частью революционного движения{253}. Их значение специально разъяснялась на страницах газеты: «Та часть народа, которую называют простонародьем… и в самом деле нуждающаяся в руководстве и без него неспособная никуда двигаться, сама понимающая свою неспособность, увидя себя без вождей, предоставленной самой себе, неизбежно разбредется, падет духом, станет безразличной к свободе, покорится любому повороту судьбы, на какой-то миг забудется в своем утомлении, а потом очнется от голода и, решив, что только деспотизм может дать ей кусок хлеба, сама бросится в его объятия»{254}.
Ясно, что от идеи писать газету вместе со всеми французами Бабёф был теперь далек, а на самоорганизацию и творческий потенциал масс уже не рассчитывал. Обманываемый, наивный, необразованный — вот какими словами характеризуется теперь народ у Бабёфа{255} (такое же понимание народа французский историк П. Генифе отметил в сочинениях Марата, указав, что оно восходит еще к Макиавелли
